Рожденные в любви - Барбара Картленд

На самом деле это была непреклонная решимость делать все по-своему, не допуская ни малейшего давления со стороны других.

Но прежде всего ему надо было забыть постигнувшую его трагедию. И он отправился в единственную столицу мира, как бы специально предназначенную для человека, утратившего иллюзии и разочаровавшегося в жизни.

Она встретила его с распростертыми объятиями.

Некоторое время он провел в обществе красивейших куртизанок Парижа. Но вскоре открыл для себя прекрасных и более оригинальных замужних женщин своего класса.

Они были счастливы иметь любовную связь с красивым и интересным молодым человеком, достойным восхищения.

Сначала он снискал расположение дам старше себя, обучаясь науке любви, в которой столь преуспели французы. Это было обязательное образование для каждого молодого и пылкого Ромео.

Позднее он стал более разборчив, флиртовал только с женщинами своего возраста и никогда с более молодыми и неопытными.

Они были подобны призраку Сесили; ее белая вуаль, прикрывающая прекрасное и бессмысленное лицо, преследовала его повсюду.

Через некоторое время родственники сначала мягко, а затем все настойчивее стали твердить ему о наследнике.

Но каждое их слово оживляло кошмар его медового месяца так ярко, словно это было вчера.

— Я никогда не женюсь без любви, — сказал он своей бабушке.

Она с ужасом посмотрела на него.

— Но, мой мальчик, что же ты делал все эти годы?

— Наслаждался жизнью, бабушка. Но, мне кажется, это не любовь.

— Не понимаю, — проворчала она. Армон наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Тебе нелегко это понять. Но я обещаю, бабушка, как только влюблюсь, приведу к тебе свою избранницу.

Вдовствующей герцогине пришлось этим удовольствоваться.

Она любила внука и горько плакала, узнав о его любовной связи с прекрасной маркизой, чей муж постоянно находился в отъезде.

Детская в родовом замке была заперта, в то время как она надеялась увидеть здесь гурьбу детишек, резвящихся вокруг фонтанов и сующих крошечные ручки в каменные чаши в надежде поймать золотую рыбку.

— Ну что я могу сказать ему?! — вопрошала она в своих молитвах.

Армон все равно не послушает ее и поступит по-своему.

А герцог, судя по всему, был необычайно счастлив. Пять лет назад умер его отец и в двадцать пять лет он стал полноправным хозяином поместья. Ему нравилось применять новые методы в организации хозяйства, он усовершенствовал виноградники, завоевав всеобщее признание и уважение.

Но настоящее удовольствие получал он от лошадей, которые с каждым годом приносили ему все больше наград.

Он выигрывал одну скачку за другой и слышал от многих владельцев лошадей:

— Если вы будете продолжать в том же духе, то нам скоро придется эмигрировать.

Герцог в ответ смеялся.

Несмотря на зависть и неприязнь, он продолжал работу с лошадьми, зная, что побуждает таким образом владельцев больших конюшен добиваться более высокого уровня скачек, и был уверен: самым захватывающим событием являются соревнования между ними.

Этим вечером, он, как всегда, навестил своих лошадей перед тем, как их закроют на ночь.

Сказал главному конюху, что лошадь, на которой он собирается ехать завтра утром, выглядит не очень хорошо. Похвалил его за нескольких других, выглядевших великолепно.

Возвращаясь в chateau, он заметил, что уже половина пятого.

Примерно в это время должен прибыть граф Грейтсвудский. Будучи хорошим хозяином, герцог подумал о том, что граф — англичанин, а стало быть, ему должно понравиться чаепитие в английском стиле.

Поэтому он приказал дворецкому накрыть стол в Salon Bleu .

Его шеф-повар славился чудесными patisseries .

Герцог надеялся, что тот не забудет и про неизменный атрибут английского чая — огуречные сэндвичи.

Уж очень хотелось, чтобы графу Грейтсвудскому понравилось у него.