Гнилое яблоко - Литтмегалина (2020)

…огонь внутри, но он не просвечивает сквозь кожу. Боль, когда лицо ударяется о руки. В воздухе красные цветы криков, чьи лепестки осыпаются мне на голову.

(мне стоит подумать о своем. Попытаться вспомнить)

(издевательства на заднем дворе школы, седьмой класс; к девятому я вырос достаточно, чтобы им всем врезать, и от меня отстали; моя кровать со смятым одеялом; ощущение влажных губ Миико, прикасающихся к моему подбородку)

Я смотрю на впалый живот, пересеченный длинным воспаленным порезом. Неужели есть что-то, что это оправдывает? Множество вещей. Я сам могу считать себя жертвой. Какие зверства я вынужден совершать… мне никогда не оправиться.

(попытайся рассуждать, попытайся сохранять разум холодным, даже если само слово «разум» звучит неуместно в данной обстановке)

(все жалкие попытки сосредоточиться срывает ощущение близящегося Отума. Его имя бьется в ушах вместе с пульсацией сердца. Отум, Отум, Отууумм. И вправду звучит глухо и резко, как удар. Я так скучаю по нему прежнему. Не такие уж дебильные были у него шутки. Хотя дебильные, конечно)

Моей спины касается оплавляющий жар. Удивительно, как не вспыхивает моя одежда. Каждый волосок на моем теле встает дыбом. Видимо, я должен подумать что-нибудь вроде: «Это конец. Все», но у меня совсем нет мыслей.

(не береги себя, ты уже призрак, просто сделай как проще и позволь себя добить)

Жар усиливается. Я замечаю оранжевые вспышки на траве

(вспышки на золотых боках божка; мне хочется швырнуть его о дерево)

и медленно разворачиваюсь к Отуму. Отум весь охвачен огнем, ослепительно яркий. Он приближается ко мне с ленивой уверенностью. Его глаза смотрят на меня из пламени, но они пустые и черные. Замораживают меня.

– Отум, – неуверенно произношу я.

(Если бы я знал твое имя, может быть, я смог бы остановить тебя)

Он оказывается рядом одним тигриным прыжком, и одежда на мне вспыхивает. Я слышу свой сорванный голос:

– Отум, не прикасайся ко мне!

Удар Отума впечатывает меня в дерево позади. Затем он рывком поднимает меня в воздух и швыряет оземь. Прежде, чем я успеваю встать на ноги, меня снова дергают вверх и бросают. Оранжево-красные вспышки, когда я взлетаю в небо, чередуются с непроницаемой чернотой при жестком приземлении. Вероятно, с каждым ударом Отум оставляет ожог на моей коже, но шок сделал меня бесчувственным. На долю секунды возникает понимание той пустоты, что я нередко видел в глазах Миико. Его тоже швыряли, как тряпичную куклу, не задумываясь о причиняемой ему боли, физической и душевной.

– Помоги мне, – мысленно прошу я.

Небо надо мной. Я вдруг различаю тоненький серпик там, где должно быть солнце. Теперь мне ясна причина внезапно нагрянувшей темноты. Затмение. Отум опускает ладонь на мое лицо, и кожа под ней вспыхивает. Я начинаю кричать:

– Помоги мне! Помоги мне! Помоги мне!

Никто не приходит мне на помощь. Я отталкиваю Отума, и от соприкосновения с ним мои руки обугливаются. Глаза Отума, полные дикой, бездумной злобы, смотрят в мои. В его искаженных чертах я узнаю рожицу божка, который сейчас наблюдает мою смерть, стоя среди обуглившейся травы.

(Я просто устал сопротивляться. Если я смогу отдохнуть, умерев, то пусть я умру)

(я представляю, как он прыгает с платформы, и кто-то пронзительно вскрикивает. Поезд с глухим звуком отбрасывает его тело вперед, а в следующий момент накрывает собой. По сравнению с человеком поезд такая махина)

Я изо всех ударяю Отума по лицу, прямо по его темным глазам. И все исчезает.

__________________ _________ ___________ ____________ _____ _________ ____________ ___________ _________ __________ ___ _________ ___ ______