Королевство шипов и роз - Сара Маас (2016)

Я улыбнулась ему. Уже не помню, когда у меня было так светло на душе. И он ответил мне осторожной, но тоже светлой улыбкой. Не желая мешать, Тамлин ушел и оставил меня наедине с галереей.

Не знаю, сколько времени я в ней провела, упиваясь искусством без меры. Я бы оставалась там еще, но у меня закружилась перегруженная впечатлениями голова. Следом о себе напомнил голодный желудок.

Перекусив, я пошла с Асиллой в комнату на первом этаже. Большой стол посередине был завален холстами всех размеров. Рядом лежали кисти, поблескивая деревянными лакированными ручками. И краски. Я никогда не видела такого изобилия баночек с красками. Я-то думала, что Тамлин закажет лишь основные четыре цвета… У меня в который раз за этот день сдавило горло.

Асилла ушла. Комната целиком принадлежала мне. Она затаилась и ждала, когда я начну живописать.

Долго ждать ей не пришлось.

* * *

Шла неделя за неделей. Я самозабвенно работала красками, правда большинство моих «художеств» были жуткими и годились разве что на растопку очага.

Плоды своего творчества я не показывала никому, стойко сопротивляясь подначиваниям Тамлина и ухмылкам Ласэна. Моя одежда заляпалась красками. Голова кипела от образов, они дразнили меня, просясь на холст. А на холсте появлялось лишь жалкое подобие… Зачастую мои живописные упражнения продолжались, пока хватало естественного света. Устав работать в комнате, я уходила в сад. Я перестала различать дни. Иногда я позволяла себе отдохнуть, и тогда мы с Тамлином куда-нибудь уезжали. Обратно я всегда возвращалась со свежими замыслами и наутро, едва рассветет, выскакивала из постели, чтобы поскорее сделать зарисовку или живописный набросок увиденного накануне. Я неплохо запоминала образы, но запомнить сочетания красок оказывалось сложнее.

Бывали дни, когда на границе владений Двора весны появлялась очередная угроза, и Тамлин мчался туда. Я водила кистью по холсту, но продолжала думать о нем и ждать его и успокаивалась, лишь когда он возвращался, перепачканный чужой кровью. Иногда он появлялся в зверином обличье. Тамлин никогда не рассказывал мне, где и с кем сражался, а сама я спрашивать не решалась. Мне хватало его благополучного возвращения.

Днем сады вокруг поместья были вполне безопасным местом. Я могла не опасаться, что наткнусь на богге или нагов. Западная же часть леса отныне стала для меня запретной землей. Вот только мои сны по-прежнему изобиловали кошмарами, кровью и убитыми — в том числе и мною. Мне являлась бледная женщина без лица и разрывала мое тело на куски. Да и днем, в саду, я нередко ловила спиною чей-то пристальный взгляд, но никогда не успевала обернуться и увидеть, кто это. И тем не менее прежний страх, сковывавший меня по рукам и ногам, постепенно рассеивался. «Держись поближе к верховному правителю — и в твоей жизни все устроится», — вспоминала я слова суриеля и старалась им следовать.

На землях Двора весны горбатились зеленые холмы, стояли густые леса, блестели зеркала бездонных озер. Магия здесь не пряталась в укромных уголках, — наоборот, эти земли взращивались магией. Сколько я ни пыталась, не смогла перенести здешнюю магию на свои холсты. Я что-то ощущала сама, но ощущения ускользали, едва я бралась за кисть. Иногда я отваживалась нарисовать верховного правителя на коне. Естественно, по памяти. Мне нравились дни, когда он никуда не спешил. Мы ехали рядом, и я была счастлива говорить с ним или молчать. С ним удивительно молчалось.

Возможно, магия туманила и убаюкивала мои мысли об оставленном родном доме. Я не вспоминала о своих, пока однажды утром не пошла к живой изгороди, служившей внешней границей сада. Я искала себе новое место, чтобы живописать с натуры. С юга дул теплый ветер, ероша мне волосы. В смертном мире тоже наступала весна.