Искушение - Трейси Вульф (2020)

– Мне нужно быть с тобой, – перебиваю его я, не обращая внимания на сосущее чувство в животе, оставшееся после проделок Хадсона. – Заняться изучением горгулий и того, что надо сделать, чтобы выдворить твоего брата из моей головы – сейчас это кажется мне превосходной идеей.

– Лично мне идея выдворить Хадсона из твоей головы кажется превосходной всегда, а не только сейчас. – Джексон невесело качает головой.

Я смеюсь и высвобождаю руку из-под его руки.

– Ты прав.

Открыв книгу на указателе, я начинаю искать что-нибудь такое, что могло бы нам помочь.

– А ты сам что-нибудь знаешь о горгульях? – любопытствую я, достав из рюкзака блокнот и усевшись рядом с Джексоном. – Я имею в виду, что некоторые вещи известны всем, не так ли? Например, даже те, кто не верит в существование магических существ, знают, что вампиры не могут войти в комнату без приглашения, а драконы любят копить богатство. – Я делаю паузу. – Вообще-то я точно не знаю, действительно ли драконы любят это делать.

– О да. – Джексон улыбается. Но его улыбка быстро сменяется выражением задумчивости – он смотрит в пространство и несколько секунд барабанит пальцами по столу. – О горгульях сохранилось много рассказов, – говорит он наконец. – Я слишком молод, так что я их не застал – мой отец убил их всех задолго до моего рождения.

Последнее предложение падает на стол, подобно бомбе, которая тут же взрывается.

– Твой отец убил их? – спрашиваю я и слышу, что в моем голосе звучит потрясение.

– Да, – отвечает он, и я никогда еще не видела его таким пристыженным.

– Как? – шепчу я.

Я хотела спросить, как ему удалось убить их всех, но Джексон понимает мой вопрос буквально.

– Горгульи могут умереть, Грейс. Это нелегко, но возможно. Что до короля горгулий, то мой отец решил убить его лично, с помощью вечного укуса.

Вечный укус? У меня мороз по коже продирает.

– Что это?

Джексон вздыхает.

– Это дар моего отца. Даже один такой укус смертелен. Никому не удавалось его пережить. Не уцелел даже король горгулий. – Я отмечаю про себя, что не стоит подходить к королю вампиров так близко, чтобы он смог меня укусить. – А остальных горгулий он просто убил старым дедовским способом?

– Да, но это сделал не он сам, а его войско. – Он усмехается, но в этой усмешке нет ни капли веселья. – По-видимому, предрасположенность к геноциду – это у нас семейное.

Слово «геноцид» бьет меня, словно кастет. Это самое ужасное, что только мог совершить Хадсон, и я даже представить себе не могу, каким порочным, каким гнусным надо быть…

– Да пошел ты в жопу! – вопит Хадсон, выйдя из сумрака прохода.

От этого внезапного взрыва ярости у меня широко раскрываются глаза, а сердце начинает бешено колотиться. Она так безудержна, так неукротима, что – я это чувствую – грозит разрушить баррикаду, которую я выстроила у себя в голове. По стене разбегаются трещины, она дрожит.

– Хадсон? – с трудом выдавливаю я из себя. – Что ты…

Но он еще не закончил, и его голос – и его брань – с каждой секундой звучат все более и более по-британски.

– Кончай нести эту хрень, ты, долбаный урод! Ты полоумный ублюдок, как ты мне надоел, говнюк!

Стена дрожит опять. На ней появляются новые трещины, и я отчаянно пытаюсь их залатать и успокоить его.

– Хадсон, Хадсон.

Он игнорирует меня. Ходя туда-сюда перед столом библиотекаря, он продолжает осыпать бранью Джексона – который даже не подозревает о том, что его старший брат только что обозвал его долбаным уродом.

Джексон встает и в тревоге смотрит на меня – надо думать, трудно не заметить, что что-то не так, раз я бегаю за Хадсоном по передней части зала библиотеки. Видно, что Джексон пытается придумать, как сразиться со своим братом, не задев меня, но это ему не удается… потому что единственное место, где действительно обитает Хадсон, – это моя голова.