Дикие розы - Ханна Хауэлл (1997)

Элла подождала, когда ее стражи уйдут, и осторожно открыла глаза, потом выглянув в окно, увидела, что поезд действительно стоит, а вокруг расстилается пустыня. Та же картина предстала и в окне на противоположной стороне вагона. Даже не будь она прикована к ручке кресла, в побеге не было никакого смысла: на мили вокруг не наблюдалось ни кустика, ни ямки, где можно было бы спрятаться.

Несмотря на столь безнадежную ситуацию, Элла осторожно вытащила из волос шпильку. Тетушка немало времени потратила на то, чтобы научить ее открывать замки без помощи ключа, на случай если дядюшке опять придет в голову запереть племянницу за строптивое поведение, что случалось уже не раз, но мысль о наручниках ей в голову, конечно, не приходила. Элла коротко возблагодарила Всевышнего за то, что не посетила она и дядю.

Тихо чертыхнувшись, она оставила свои безуспешные попытки и беспокойно огляделась. Симпатии пассажиров все еще были на ее стороне, и не хотелось их терять лишь из-за того, что у нее вырвалось словцо, которое услышишь разве что от портового грузчика. С облегчением Элла поняла, что никто ничего не услышал, хотя то и дело кто-нибудь украдкой посматривал в ее сторону. Дальше сочувствие пассажиров не распространялось, и лелеемая ею крохотная надежда на их помощь растаяла окончательно.

«Господи, услышь меня! Пусть это будет тетушка Луиза», – взмолилась Элла и опять принялась ковырять шпилькой в замке.

– Ничего глупее придумать, ты, конечно, не могла, – проворчал Джошуа и хмуро посмотрел на Луизу.

Покраснев, та убрала упавшую на глаза прядь и метнула в него сердитый взгляд. Задумка-то хороша – встать на железнодорожное полотно, размахивая руками, и попытаться остановить поезд. Но как это сделать, чтобы состав не сошел с рельсов и пассажиры не покалечились? Если машинист будет знать заранее, что впереди что-то не в порядке, то снизит скорость, а потом остановит поезд.

– Если все сделаешь как надо, волноваться не о чем, – уверенно заявила Луиза и принялась разглядывать свой башмак, гадая, поверит ли машинист, что ее нога застряла между рельсом и шпалой.

Главное – чтобы не было слишком поздно.

– Да он меня и не заметит: просто проскочит дальше – и все.

– Думаешь, я не понимаю, что весь этот план шит белыми нитками? Ничего иного – более безопасного – мне в голову не приходит. Ладно, что толку говорить – пошли. И еще раз напомни всем, чтобы держали ушки на макушке.

Заметив, что Джошуа с хмурым видом нерешительно топчется на месте, Луиза резко повторила:

– Иди же, а то пока мы здесь препираемся, поезд и вправду проскочит мимо.

Буркнув что-то невразумительное, Джошуа удалился, и Луиза с облегчением вздохнула. Он ведь едва не отговорил ее. Сама мысль оказаться перед бешено мчащимся поездом была не просто безумной, а вселяла дикий ужас. И хотя вроде бы было все предусмотрено, оставалось опасение, что, замешкавшись, она не успеет вовремя убраться с путей. Луиза, обругав последними словами Гарольда Карсона, железную дорогу и Харригана Махони, стала втискивать ступню между рельсом и шпалой, так чтобы издали казалось, будто ногу действительно зажало.

Вдруг лодыжку пронзила острая боль, Луиза вскрикнула и опустила взгляд. Внутри у нее все похолодело: ногу защемило намертво и вдобавок что-то впилось в ступню. Луиза закусила губу от боли и, наклонившись вперед, осторожно расшнуровала башмак, попыталась высвободить ногу, но едва не лишилась сознания от адской боли. Теперь стало ясно: при следующей попытке она просто распорет себе ногу, если, конечно, вытерпит боль.

«Господи, помоги! – взмолилась несчастная. – Джошуа, мальчик, останови уж ты этот поезд, а то мне придется расстаться не только с ногой, но и с жизнью!