Статистическая вероятность любви с первого взгляда - Дженнифер Смит (2013)

ВОТ ИДЕТ ЧЕЛОВЕК СО ШЛЯПОЙ В РУКАХ. Вот идет женщина в смешных высоких сапогах. Идет мальчик с электронной игрой. Мать с плачущим ребенком. Человек с усами‑щеткой. Старичок и старушка в одинаковых свитерах. Мальчик в синей рубашке без единой крошки от пончика.

Столько возможных вариантов!

«Представь, что это был бы кто‑нибудь другой», — подумала Хедли, и от одной этой мысли сердце беспомощно затрепыхалось в груди.

Есть то, что есть.

Вот идет мальчик с книгой в руках…

В съехавшем набок галстуке…

Подходит и садится рядом…

С неба звезда сорвалась и куда‑то движется… Хедли не сразу понимает, что это самолет. Вчера ночью они были такой же звездой.

Сначала они молчали. Оливер смотрел прямо перед собой, как будто ждал, пока она выплачется, и уже за одно это Хедли была ему благодарна. Значит, понимает.

— Кажется, ты кое‑что забыла, — заговорил он ровным тоном, хлопнув ладонью по книге, которую держал на коленях.

Хедли не ответила, только вытерла глаза и шмыгнула носом. Наконец Оливер обратился к ней:

— Ну ты как, нормально?

— Самой не верится, сколько раз я сегодня плакала.

— Я тоже.

Хедли сразу стало ужасно стыдно. У него‑то куда больше оснований для слез.

— Прости, — тихо проговорила она. Он улыбнулся краешком губ:

— Не зря советуют всегда брать носовые платки на свадьбы и похороны.

Хедли невольно засмеялась:

— Мне никогда в жизни не предлагали носовых платков! В крайнем случае — бумажные.

Они снова замолчали, но молчание это было очень уютное, не такое, как возле церкви. К гостинице одна за другой подъезжали машины, заставляя их щуриться от света фар.

— Ты‑то сам в порядке? — спросила Хедли.

Он кивнул:

— Что мне сделается?..

— Там у вас все прошло хорошо?

— Нормально… для похорон.

— Ох, конечно!.. — Хедли закрыла глаза. — Прости.

Оливер приблизился к ней, задев коленом ее ногу.

— И ты меня прости. За все, что я нес о своем отце…

— Ты был расстроен.

— Я злился.

— Тебе было грустно.

— Было, — согласился он. — И сейчас грустно.

— Он же твой отец.

Оливер снова кивнул.

— Иногда я жалею, что не смог, как ты, высказать ему все, что думаю, пока было еще не поздно. Может, тогда все сложилось бы по‑другому. Столько лет мы не общались… — Он встряхнул головой. — Обидно теперь.

— Ты не виноват, — попыталась его успокоить Хедли.

Ей вдруг пришло в голову, что она даже не знает, отчего умер отец Оливера. Ясно только, что это случилось неожиданно.

— Жаль, времени вам не хватило.

Оливер попытался ослабить узел галстука.

— Не уверен, что это что‑то меняет.

— Меняет, — возразила Хедли севшим голосом. — Так несправедливо…

Оливер, усиленно моргая, отвернулся.

— Это как с ночником, — произнесла Хедли.

Оливер покачал головой, но Хедли упрямо продолжала:

— Может быть, главное не то, что он сначала не хотел тебе помогать, а то, что потом все‑таки помог. — И прибавила совсем тихо: — Может, вам обоим всего лишь нужно было еще немного времени, чтобы понять друг друга.

— Знаешь, — продолжил Оливер, помолчав, — а ночник все еще там. Когда я уехал учиться, в моей комнате сделали комнату для гостей и почти все вещи убрали на чердак. Но я видел там ночник, когда забрасывал домой сумки. Спорим, он давно не работает.

— Спорим, работает, — возразила Хедли.

Оливер улыбнулся:

— Спасибо тебе.

— За что?

— Вот за это. Наши сейчас все дома, а я вдруг почувствовал: не могу больше. Нечем дышать.

Хедли кивнула:

— Мне тоже захотелось на воздух.

— Мне просто нужно было… — Он снова умолк, потом покосился на Хедли: — Ничего, что я приехал?

— Конечно! — Она ответила слишком быстро. — Особенно после того, как я…

— Что?