Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

Шун пересек зал и остановился перед гладкой мраморной стеной. Привел в действие потайную пружину, и стена отъехала в сторону, обнажив огромную стальную дверь.

– Вот где теперь можно найти всего великого Шекспира, – заявил он.

Когда дверь сейфа тихо открылась, потянуло тленом – запахом разложения в смеси с ароматами предохраняющих и консервирующих химикатов; Эплби при этом вспомнился воздух в образцовых моргах. Гости осмотрели фолианты собраний сочинений – 1623, 1632, 1663, 1664, 1685 – все они были здесь наряду с полным набором изданий ин-кварто[119]. Не подлежало сомнению, что, вооружившись выручкой от продажи фильмов «Дримуорлд», Шун отправился на охоту за Шекспиром и «добыл его». Эплби передали сборник «Сонеты Шекспира. Из неопубликованного». В 1609 году кто-то купил эту книжку у Джона Райта у моста Крайст-Черч, заплатив пять пенсов и начав читать, вероятно, на пароме, направляясь в театр «Глобус», чтобы посмотреть постановку «Кориолона» или «Перикла». И теперь он держал это издание в дорогом переплете с гербом Шекспира на лицевой стороне и гербом Шуна (гиена на задних лапах) – на задней, навсегда избежавшее опасности потрепаться и вообще быть хоть кем-то прочитанным. С величайшим почтением Эпплбли открыл книгу: на титульном листе один из предыдущих владельцев еще в восемнадцатом веке оставил свой автограф – Джоханнес Мильтон. Перевернув несколько страниц, Эплби прочитал:

Ни мрамору, ни злату саркофага

Могущих сих не пережить стихов.

Не в грозном камне, выщербленном влагой.

Блистать ты будешь, но в рассказе строф.

Война низвергнет статуи, и зданий

Твердыни рухнут меж народных смут,

Но об тебе живых воспоминаний

Смерть презирая и вражду забвенья,

Ты будешь жить, прославленный всегда…[120]

Шун вежливо, но нетерпеливо протянул руку. И Шекспир перекочевал обратно в сейф. А минуту спустя гости, словно зрители представления фокусника, уже снова смотрели на ровную мраморную стену.

– В тысяча девятьсот тридцать третьем году, – сказал Шун, – я получил конфиденциальную информацию о приближающемся крахе Седьюнери и в течение двух месяцев без шума избавился от двух очень выгодных консессий, связанных с ним, одна из которых состояла в поставках африканской рабочей силы крупным предпринимателям в Аравии. И в важнейший с психологической точки зрения момент, я возник на пороге дома лорда Седьюнери. – Шун улыбнулся с видом ученого, сделавшего крупное открытие. – Скупив на корню его Мильтона, Купера, Байрона и Шелли, я сумел заложить основу особо ценной части коллекции: «Английская литература. Свободный голос!».

Гости выразили подобающее случаю восхищение, и хозяин провел их в другой конец зала, где свободный голос английской литературы был подвергнут осмотру. Здесь возникли некоторые сложности с ключами, поскольку этот наиболее дорогостоящий раздел укрылся за несколькими решетками. К обложке каждой книги прикрепили табличку с изображением процедуры подписания Великой хартии вольностей[121], причем, как было указано мистеру Элиоту, один из баронов, сыгравший в этом историческом событии важную роль, носил фамилию Шуне.

Затем Шун продемонстрировал собрание первоизданий Кольриджа, приобретенное после удачной сделки с акциями компании, торговавшей китайским медицинским опиумом, и коллекцию Вордсворта – плод удачных вложений в трастовый фонд компании в Уэльсе, планировавшей построить в районе между Хелвеллином и Скиддоу нечто вроде города-сада. Этот полезный для природы аспект деятельности особенно волновал Шуна, и он с грустью рассказал о работе фонда, увы, обанкротившегося в результате неразумных и безответственных финансовых операций некоторых своих чересчур корыстолюбивых руководителей и акционеров. Гости, поначалу чувствовавшие себя неуютно, теперь откровенно скучали. Только у некоторых из них оставались собственные цели, которые они продолжали преследовать.