Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

Взрыв, хотя и не обладавший большой мощью, изрядно всех напугал. Многие из собравшихся поспешили покинуть помещение, где, как им представлялось, все еще было опасно. Только Тимми Элиот, единственный, кинулся в противоположном направлении. Он бегом спустился в гардеробную, застекленную дверь которой разнесло взрывной волной, и скрылся внутри. Вскоре его крик заставил других к нему присоединиться. Если говорить о шокирующем эффекте, то он был достигнут шутником почти теми же средствами, что и в случае с убитой свиньей. Руперт Элиот приехал в аббатство в просторном плаще бледно-желтого цвета и котелке. Свою одежду он повесил в общий ряд с вещами остальных гостей, но именно детали его гардероба подверглись почти полному уничтожению. Бомба, явно представлявшая собой небольшое по размерам взрывное устройство, была подложена в карман его плаща. В результате символическая внешняя оболочка сэра Руперта оказалась разодранной в мелкие клочья, а поля и тулья шляпы валялись по разным углам комнаты. В целом же взрыв стал отменно рассчитанной акцией. Выглядевший со стороны обыкновенной мальчишеской шалостью, он содержал в себе недвусмысленную угрозу смертельного насилия, и угрозу вполне серьезную. Но словно этого было мало, предостережение с полной ясностью воспроизвели на еще одном вырезанном из бумаги пауке, найденном среди лохмотьев, оставшихся от плаща. На этот раз надпись гласила:

Я иду к тебе, Руперт. Трепещи.

ПАУКУ ИЗВЕСТНО ВСЕ!

Эплби, мгновенно вспомнивший о гораздо более существенных разрушениях, изображения которых в своем конференц-зале с такой легкостью объяснил Шун, взирал на последствия взрыва обыкновенной петарды в гардеробе с легким недоумением, как и остальные. Вот только он неустанно напоминал себе, что все это однажды непременно свяжется в единый узел. Вероятно, на каком-то уровне сознания, куда его мысль еще до конца не проникла, события уже обрели устойчивую связь. Или же он основывался на простой вере в интуицию. Но убежденность его шла дальше предвидения взаимосвязи происшествий. Он знал, что в итоге все сведется к одному, но самому важному факту. У всех внешне разрозненных событий имелся единый центр: мистер Элиот действительно обнаружил, что шутник имеет непостижимый доступ к его сокровенным мыслям. И на фоне мелких мистификаций и дешевых розыгрышей именно это оставалось истинной тайной, подлинной мистерией. Мотив и механизм, почему и как – все сходилось в этой единственной точке. Только такая загадка и придавала еще интерес беспорядочным, хотя и любопытным, происшествиям выдавшегося для Эплби незаурядного уикенда. На ней он и сосредоточил основное внимание во время примечательного разговора с Рупертом Элиотом, который последовал сразу за взрывом в гардеробной.

Инициатором беседы стал сам Руперт. Он отвел Эплби в сторону и поинтересовался:

– Ну, что, вам удалось наконец сложить два и два? Вы получили правильный ответ – четыре? Хотя мне почему-то кажется, что вы все еще не исключаете возможности, будто это три или пять. Я прав?

– Хотелось бы мне уверовать в простоту арифметического действия, которую подразумеваете вы. Мое видение несколько сложнее. Вероятно, вам известно нечто такое, чего не знаю я.

Они шли рядом по длинному коридору в псевдоготическом стиле, напоминавшему коридоры некоторых привокзальных гостиниц. Освещение здесь было скудным. Но даже в полумраке Эплби разглядел на лице Руперта его обычную отталкивающую ухмылку.

– Что мне известно? Ничего особенного. Мне лишь надо положить всему этому конец, вот и все.

– До девяти часов сегодняшнего вечера?

Руперт хмыкнул.

– Я ничего не боюсь. В жизни мне приходилось выслушивать угрозы от людей пострашнее, чем Арчи. Но всю эту глупость нужно остановить. Она перекинулась в дома других людей. Такое положение недопустимо.

– Так вы считаете, что дважды два равняется сэру Арчибальду?