Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Мне доставит огромное удовольствие, – сказал он, – послушать, как вы будете все это анализировать и раскладывать по полочкам. Сам я вижу только безнадежную путаницу. Если факты, которые вы только что вывалили передо мной, действительно составляют подлинный сюжет картины, – а вы сами признаете, что лишь инстинкт подсказывает вам такое видение, – то мы попадаем в совершенно иную реальность. Мы с вами вели поиски ловкого врага Элиота среди членов семьи или окружающих его профессионалов. И вы убедили меня, что преследования постепенно распространяются на других его близких, приведя в пример начавшуюся скрытую атаку на влюбленного Тимми. А теперь, стоило мне упомянуть никому неизвестную и жалкую фигуру по фамилии Бентон, как вы уже вовлекаете меня в поистине масштабную драму торговли пушками и прочим громко стреляющим оружием. Но в этом нет смысла. Нет единства действия. – Уинтер сделал нетерпеливый жест. – Элиоту и в голову бы не пришло описать нечто подобное для широкой публики.

Эплби лишь повторил просьбу, расширив число персонажей.

– Расскажите мне о Буссеншуте, Бентоне, Шуне и Бердвайр.

Уинтер задумался.

– Позапрошлым вечером мне понадобилось получить для Тимми разрешение на отлучку сюда. Такое разрешение уполномочен дать только Бентон. В нашей преподавательской гостиной Буссеншут упомянул, что собирается посетить Шуна и взглянуть на древний папирус. Невольно возникла тема манускрипта, найденного Бентоном в Леванте, и у меня появился шанс вставить слово о миссис Бердвайр и ограблении ее дома. Услышав имя этой дамы, Бентон пришел в необъяснимое волнение, и Буссеншут, от которого ничто не укроется, был этим весьма заинтригован. Одно из его излюбленных мелких развлечений состоит в издевательствах над Бентоном любыми доступными способами. Он, вероятно, решил, что у миссис Бердвайр имеется на Бентона какой-то компромат, и, будучи человеком предприимчивым, не откладывая, взялся за нее. А теперь, будьте любезны, найдите связь между приведенными мной фактами и, скажем, надписью Дурость-Холл.

– Мне кажется, – вне всякой связи произнес Эплби, – что нам пора готовиться к обеду.

Уинтер успел забыть, насколько голоден. По всей видимости, Эплби заслуживал доверия, но Уинтер не мог избавиться от все еще звучавшей в ушах фразы Бентона: «Мне бы хотелось познакомиться с Шуном». Он сразу ощутил себя не в своей тарелке, а с поспешным прибытием в Раст это ощущение только усугубилось. Вспомнив свои неуклюжие маневры при попытках выудить информацию из мисс Кейви и Уэджа, Уинтер мысленно обозвал себя докучливым дураком. Все его усилия не дали ничего нового для понимания тревожного и, вероятно, зловещего дела Паука. Абсолютно ничего.

Ничего. Уинтер – дилетант, взбунтовавшийся против профессионала, посмотрел на Эплби и внезапно ощутил себя неловким и усталым человеком, занимающимся пустяками. Причем пустяками уже знакомыми. Много лет назад он оказался точно в таком же положении…

– Я все понял!

Эплби бросил на него изумленный взгляд.

– Самую суть происходящего. Способность шутника проникать в мысли Элиота. Я… – Уинтер внезапно стал осторожнее в выражениях. – Я увидел вероятное решение загадки.

– Если вам это действительно удалось, что ж, можно собирать вещи и отправляться по домам. Раскройте эту тайну, и все остальное станет ясно как день.

– Именно, – кивнул Уинтер, – и смысл стихов Вордсворта тоже.

– А это здесь при чем?

– Мы сами цитировали Вордсворта. А мое объяснение проливает свет на его мысли. Как и на Платона.

Теперь профессионал Эплби выглядел совершенно сбитым с толку.

– С меня вполне хватит, – сказал он, – если вы объясните мне происшедшее с Элиотом.

– Это не столько само объяснение, сколько путь к нему. Но думаю, здесь и заключена истина. И если разобраться, то я постиг ее уже через десять минут после своего появления в Раст-Холле.

– Бог ты мой!

Уинтер взглянул на собеседника уже не столь уверенно.