Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

Патришия безмолвно переварила сие устаревшее и полное мужского шовинизма описание женской легкой атлетики, но ей померещилось, что ее вполне изящные ноги под платьем становятся волосатыми и чрезмерно мускулистыми.

– В аббатстве мы играем в большой теннис, – ответила она. – Это вообще замечательное место. Ты когда-нибудь бывал там?

– Ни разу. А Белинда очень редко нам хоть что-то рассказывает: Шун приобрел то, Шуну подарили это. Папе, между прочим, хотелось бы взглянуть на знаменитую коллекцию. Ты же знаешь, он сам собирает автографы Поупа, только у его собрания вид не слишком впечатляющий. Такое чувство, что старый классик писал в основном на обороте приходивших ему еженедельных счетов, и общий вид не поражает красотой и изяществом. Зато двойная польза в сжатом виде – литературоведы могут изучать одну сторону, а историки экономики и развития общества получать сведения с другой. И не надо тратить усилий, разыскивать по крупицам информацию, в какую прачечную гений сдавал свои подштанники, как в случае с Шелли. Это все сказано прямо на оборотной стороне стихов. Кстати, самая интересная коллекция в нашем доме – мое собрание бабочек. Пойдем, я тебе покажу.

Болтовня Тимми постепенно утрачивала широту охвата тем и становилась сбивчивой, перескакивая с предмета на предмет. Его как будто отвлекало что-то иное. Но он провел Патришию через комнату, и среди турбулентно двигавшихся гостей мистера Элиота они рассмотрели под стеклом бабочек. Тимми при этом давал лишь краткие и редкие пояснения. Пестрокрылые насекомые сейчас явно его не занимали. А у Патришии появился момент, чтобы вспомнить, как всего несколько минут назад ее посетило некое весьма приятное наблюдение, но она никак не могла восстановить его в памяти. Хотя стоило немного напрячься, и мысль вернулась: она отметила тогда, как часто в Тимми проглядывают черты и манеры отца. Затем, проведя быстрый анализ своего мнения о мистере Элиоте-старшем, она заключила, что в ее сознании он практически возглавляет список мужчин, обладающих наибольшим шармом и притягательностью. Она снова посмотрела на руки Тимми, лежавшие на краях огромной коробки с коллекцией, и поняла, что направление, которое приняли сейчас ее мысли, определенно вызывает тревогу. Она слушала, как Тимми вяло пытался развлекать хорошо сохранившуюся пожилую леди, и перспектива стала рисоваться ей в неясном, но мрачном свете. Ей лучше было бы разойтись по разным углам с этой маленькой обезьянкой, какой он представлялся не так давно, и не особенно сближаться.

– Тебе в самом деле хотелось бы побывать в аббатстве? – услышала она свой вопрос как бы со стороны. – Я слышала, у них намечается огромный прием, и, надеюсь, ты не упустишь случая, если тебя пригласят. Там интересно. Это как одна огромная и почти невероятная фантазия.

– Я устал от фантазий, – Тимми недовольно повернулся к ней, но тут же снова испугался, когда их взгляды встретились. – О, прости, Патришия. Это получилось грубо. Мне действительно хочется увидеть аббатство. Просто я на миг задумался, что живу в мире хронических фантазий в собственном доме. Ты уже знаешь, скоро ли будет прием?

Они снова посмотрели друг на друга, причем обмен взглядами и многозначительное молчание длились дольше, чем диктовала ситуация.

– Что ты имеешь в виду, говоря о хронических фантазиях дома? – спросила после продолжительной паузы Патришия.

– Разумеется, затянувшуюся серию идиотских шуток, а сопровождающие их слухи и разговоры только усугубляют ситуацию. Этот жуткий Паук стал нежелательным гостем, и уже давно пора выгнать его под зад коленом. Иногда у меня возникает ощущение, что именно мне и предстоит навсегда выставить его за порог.

– С чего бы тебе думать об этом?

– Потому что он попал сюда по моей вине. Можно сказать, по моему личному приглашению. Ведь Паук стал подарком к моему первому дню рождения. Папа посчитал тогда, что завести сына – непозволительно дорогая роскошь, если ничего не предпринять.