Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Думаю, сейчас уже каждому из нас должно быть понятно, какую цель ставил перед собой Рэналд. «О, Америка, моя вновь обретенная Земля!» Здесь пригодились актерские навыки, приобретенные им в прошлом. Он начинает ускоренное изучение основ медицины. Заставляет вас вспоминать о своей жизни в Америке в самых подробных деталях, рассказывать ему о стране, в которой работал Ричард Флиндерс. Все это ясно указывает, что Рэналд собирался – или лучше будет сказать, собирается предпринять. Ричард Флиндерс умер под личиной Рэналда Гатри. А Рэналд Гатри станет жить под именем Ричарда Флиндерса, того Ричарда Флиндерса, который готовился оставить и медицинскую практику, и общество людей, составлявших круг его общения в последние двадцать лет, чтобы вести тихое существование в Калифорнии на полученную пожизненную пенсию. Это и была цель, которую не успел описать Йен в оборвавшихся записях – логичная и достижимая. И вновь обратите внимание на мощную мотивацию и очевидную символику. Сравните судьбу двух братьев, и станет очевидным, что Йен одержал в их заочном состязании победу. Он всегда был, как пишет сам, «до неприличия здоровым членом семьи». Рэналд же обладал невротическим темпераментом. А затем…

Меня неожиданно прервал своей репликой Уэддерберн:

– Йена отправили за границу, опасаясь его излишней популярности у слабого пола. А Рэналд сбежал, чтобы овладеть актерской профессией, подразумевающей способность прятать свою истинную сущность, разыгрывая из себя иную личность.

– С психологической точки зрения весьма точно подмечено. А затем это положение, то есть до какого-то момента чисто умозрительное превосходство Йена, приобретает гротескно реальные черты. Йен спасает Рэналду жизнь; Рэналд бросает Йена на верную гибель. Но этим дело не ограничивается. Йен остается в живых и уже под именем Ричарда Флиндерса делает блестящую и полезную для общества карьеру. Жизнь Рэналда остается пустой и никчемной, усугубляя его неврозы. Но теперь Рэналд становится Йеном! Бывший неудачник не только одолевает своего более успешного конкурента. Он подменяет его собой.

Уэддерберн прошелся вдоль галереи и вернулся на прежнее место.

– Все это выглядит абсолютно логичным, мистер Эплби. Но мне тем более странно, что мотивы подобного рода почти совершенно не известны специалистам уголовного права.

– Это потому, что такие глубинные мотивы – за исключением случаев откровенного умопомешательства, – почти неизбежно подвергаются рационализации. В нашем деле их интерпретируют не как проявления глубинных страстей, а как извращенную романтику и обычную ревность к чужому успеху. И уже в измененном виде мотив представят в зале суда. К примеру, жадность – понятный мотив для каждого. Он, кстати, присутствует и в данном случае, но мы пока не дошли до него. – Теперь пришел мой черед мерить шагами галерею. – И я до сих пор не уверен, насколько он важен и не слишком ли поверхностен. Хотя, возможно, это и есть наиважнейший из всех рассматриваемых мотивов и подробностей.

Ноэл Гилби принялся искать по карманам сигареты, которых у него не осталось, но обнаружил запас бисквитов и раздал их каждому из нас.

– Мотивы здесь, – произнес он, казалось, без всякого смысла, – мотивы там. Сплошные мотивы. Но продолжайте, пожалуйста…