Нефертити - Мишель Моран (2009)

– Чем? Введением налога на храмы?

На мгновение между ними повисло молчание.

– Ты станешь самым могущественным сановником в царстве, – взмолилась она. – Я позабочусь об этом. Пока он будет строить свои храмы, ты будешь править страной. Политика его не интересует. Вся власть окажется в твоих руках, и Панахеси рядом с тобой будет смотреться, как степной шакал рядом со львом.

Глава девятая

Шему, сезон урожая

К концу второго дня я начала узнавать в лицо матросов на борту нашего корабля. Они кивали мне, когда я проходила мимо, но выглядели усталыми и измученными, поскольку все свое время проводили на палящем солнце, поддерживая собственные силы лишь водой и похлебкой. Впрочем, для Ипу у них всегда находилось время. Когда она шла по палубе, покачивая бедрами и тяжелыми золотыми серьгами, мужчины разговаривали с ней так, как брат может разговаривать с сестрой, а когда рядом никого не было, даже пересмеивались между собой втихомолку. А вот со мной они ограничивались тем, что вежливо роняли: «Госпожа».

К концу третьего дня пути мне стало скучно. Я пыталась читать, узнавая любопытные вещи о деревьях, что росли в царстве Митанни далеко к северу от нас, где Хабур впадает в Евфрат. К тому времени как мы провели семь дней на реке, не сходя на берег, я прочла все семь трактатов, которые Ипу сумела раздобыть на базарах Фив. Затем, на восьмой день, безостановочное странствие прискучило даже Аменхотепу, и мы сошли на берег, чтобы размять ноги и разжечь костры.

Слуги насобирали дров, чтобы зажарить диких гусей, которых поймали на реке, и мы поужинали из лучшей фаянсовой посуды Старшего. Такое пиршество стало приятным разнообразием после черствого хлеба и инжира, которыми мы питались до сих пор, и Ипу присоединилась ко мне у костра с кубком лучшего вина фараона. Вокруг нас, у доброго десятка других костров, пьянствовали солдаты, а придворные играли в сенет. Ипу вдруг улыбнулась, глядя в свой кубок.

– Лучшего вина я еще никогда не пробовала, – призналась она.

Я вопросительно приподняла брови:

– Даже на виноградниках своего отца?

Кивнув, она наклонилась ко мне:

– Думаю, что они открыли самые старые бочки.

У меня перехватило дыхание:

– Просто так? И фараон не возражал?

Она украдкой взглянула на Аменхотепа, и я проследила за ее взглядом. Пока придворные пересмеивались, а Нефертити о чем-то негромко разговаривала с нашим отцом, Аменхотеп смотрел на огонь. Губы его были плотно сжаты, и в трепетном свете костра лицо его выглядело осунувшимся.

– Он думает только о том, как бы быстрее добраться туда, – ответила Ипу. – Чем скорее он окажется в Мемфисе, тем раньше завладеет посохом и цепом Египта.

К нам направился Панахеси под руку с Кией, беременность которой уже была очевидна. Когда они подошли к нашему костру, Нефертити обернулась и больно ущипнула меня за руку.

– Что она здесь делает? – нетерпеливо спросила она.

Я потерла руку.

– Она плывет с нами в Мемфис, ты не забыла?

Но Нефертити пропустила мой сарказм мимо ушей.

– Она беременна. Ей следует вернуться обратно на корабль. «И оказаться подальше от Аменхотепа», – явно хотела добавить она.

Одна из сопровождавших Кию женщин положила на песок пуховую подушку, и Кия опустилась на нее напротив Аменхотепа, накрыв ладонью свой выступающий, выкрашенный хной живот. Она выглядела такой мягкой, свежей и естественной в своей беременности, тогда как Нефертити, наоборот, сверкала блеском золота и малахита.

– Мы уже на полпути к Мемфису, – провозгласил Панахеси. – Вскоре мы прибудем на место и фараон воцарится в своем дворце.

Маленькая группа вокруг костра согласно закивала, негромко переговариваясь между собой, а мой отец внимательно наблюдал за визирем.

– Планы строительства разрабатываются успешно, ваше величество? – спросил Панахеси.

Аменхотеп выпрямился, стряхивая с себя задумчивость: