Корабль мечты - Лука ди Фульвио (2013)

В толпе поднялся ропот. Меркурио, глядя на публику, заметил, что процесс произвел на них сильное впечатление. Свидетели, о которых говорил патриарх, не казались толпе надежными: в их рассказах было слишком уж много неправдоподобных подробностей, да и славный недотепа отец Венцеслао не раз указывал на нестыковки в их рассказах. Но намерения патриарха были ясны. Он должен был спасти процесс, но сейчас главным для него была честь семьи.

В тот день, когда Бенедетта дала показания, Меркурио смог поговорить с Джустиниани. Патриций сказал ему, что патриарх был вне себя от гнева и заставил племянника свидетельствовать против Бенедетты. А когда Меркурио указал на то, что все знают о связи Бенедетты с Ринальдо Контарини, Джустиниани ответил ему: «Правда не имеет никакого значения. Важно лишь то, что говорят, даже если это противоречит очевидным фактам. В Риме пятнадцатилетние отпрыски благородных семей становятся епископами и кардиналами, потому что когда-то им предстоит занять место Папы. И когда этих юнцов спрашивают об их любовницах или неких постыдных пристрастиях, они просто все отрицают, а все аристократы готовы подтвердить их слова. Не забывай, в нашем мире истина – это то, что говорят наделенные властью».

Меркурио, хромая, как и полагалось отцу Венцеслао, подошел к клетке Джудитты.

– Назад, отец! – прорычал Ланцафам.

– Нет! – остановила его Джудитта. – Он должен… – Осекшись, девушка покачала головой. – Он мне не мешает.

Ланцафам удивленно посмотрел на нее.

– Приведите патриция Контарини! – приказал патриарх.

Все повернулись к боковой двери зала.

Бенедетта подняла голову.

В проеме показался патриций. Он шел, как и всегда, прихрамывая, одетый в белоснежный наряд – правда, сегодня белизну оттеняла голубая оторочка. Его сопровождали два пажа.

Зеваки глазели на его уродство. Поднялся гул.

– Я не потерплю беспорядок в зале! – рявкнул патриарх.

И люди сразу поняли, что он имеет в виду – солдаты и стражники обнажили мечи.

– Я сам проведу допрос свидетеля, – продолжил патриарх. – Брату Амадео да Кордона нужно полностью сосредоточиться на процессе против ведьмы. – Он дождался, пока его племянник займет место в принесенном для него кресле.

Изувеченный патриций высокомерно смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на толпу. Впервые в жизни Бенедетта пожалела его. Может быть, потому, что она впервые заметила страх в своем любовнике. Ринальдо боялся патриарха.

– Патриций Контарини, – начал патриарх, – эта женщина, Бенедетта Квирини, заявила на суде, что является вашей любовницей. Это правда?

Калека украдкой посмотрел на Бенедетту, глубоко вздохнул и визгливо, как и всегда, ответил:

– Нет, патриарх.

– Бедняжка, теперь мне ее жаль, – прошептала Джудитта.

Меркурио стоял как громом пораженный. Он не заметил и тени ненависти в глазах Джудитты. Повернувшись, он, к своему изумлению, увидел, что нет ненависти и на лице Бенедетты. Теперь, когда девушка сидела понурившись на скамье подсудимых, Меркурио стало ее жаль.

Все зло, которое она сотворила, теперь обернулось против нее самой.

– Можете рассказать нам о ваших отношениях с ней? – спросил патриарх.

Патриций покраснел, его изуродованное от рождения лицо исказила гримаса.

– В нашем мире правда – это то, что говорят наделенные властью, – вспомнил Меркурио мысль Джустиниани.

– Что? – переспросила Джудитта.

– Ты только посмотри, как они слетелись сюда, чтобы защитить представителя своего сословия, – прошептал Меркурио, глядя на первый ряд в зале. – Им кажется, что их осквернит пребывание в одном зале с простолюдинами. Точно мы грязь или дерьмо.

– Теперь ты знаешь, что мы, евреи, чувствуем каждый день, – ответила ему Джудитта.

– Итак? Мы ждем, патриций. – В голосе патриарха слышалась настойчивость, не оставлявшая допрашиваемому путей к отступлению.