Рубайат в переводах великих русских поэтов - Омар Хайям (2017)

Нам изучением основ

Мятежных ересей ислама.

Они утехи не дадут!

А с чаркой весело живут

Потомки праотца Адама!

Порог трактира, как метлой,

Своей частенько бородой

Я, в опьяненьи, подметаю!

На мир смотрю премудро я

Как на мгновенье бытия —

И сладко с чашей засыпаю!

Т. Лебединский

Малоизвестный русский писатель и переводчик. В 1901 году в еженедельнике «Семья» (№ 23) он опубликовал статью о жизни и творчестве Омара Хайяма, в которой представил его как поэта-мистика, последователя суфизма.

* * *

Веселись же, мой друг; в этом мире не век

Будем жить и томиться разлукой,

Этот мир, к счастью – миг, а затем человек

Распростится навек с своей мукой.

К. Герра

Псевдоним (по фамилии своей матери, итальянской балерины) известного поэта, музыкального критика и врача Константина Митрофановича Мазурина (1866–1927), выходца из известной меценатской московской семьи, состоявшей в родстве со знаменитыми меценатами Третьяковыми. Константин Герра-Мазурин автор нескольких сборников стихов, трудов по теории обучения музыке и книг по медицине. В 1901 году он издал в Москве книгу «Строфы Ниразума. Вольный перевод». В предисловии автор пояснял, что он сделал перевод рукописи неизвестного восточного поэта-суфия, жившего в Хорасане в Х веке. Сразу после выхода книги мистификация Мазурина – Ниразума была раскрыта, и переводы Герра вошли в коллекцию русских переводов Омара Хайяма. Умер Герра-Мазурин в эмиграции, в Италии, на родине своей матери.

* * *

Переживая дни мученья и печали,

Мы в мире, что ты дал, все временно гостим

И, не узнав того, чего бы знать желали,

Мы из него уйти, хоть нехотя, спешим.

Так кто же разрешит мое недоуменье,

Зачем я создан был, как всякое растенье,

Зачем я мучился, смеялся и страдал,

Любил, надеялся, чудес каких-то ждал,

Стремился проникать в смысл дивного творенья,

И веру в истину бесчисленно терял,

И творчество твое признал за заблужденье,

И самого тебя всем сердцем осуждал?!..

* * *

Товарищ, приходи! Оставь свою заботу,

Налей из кувшина янтарное вино!

Приди, развеселит с тобою нас оно,

Отнимет, наконец, оно у нас охоту

Трудиться мыслию над вечною загадкой.

Я на ухо скажу тебе тогда украдкой:

«Пей, больше пей вина, товарищ по несчастью,

Недолог срок, когда смешаемся с землей;

Лишенные забот, житейского участья,

Мы обратимся в прах, товарищ мой, с тобой…

И вылепят из нас кувшины, статуэтки

И разных петушков, собачек, лошадей,

И будут хохотать над ними наши детки,

Ломать их и играть… ну, а пока налей!..»

* * *

Ты опасаешься любви и увлечений,

Развратом мне не раз ты чувство называл,

Но сам ты, человек, как много преступлений

С расчетом, день за днем, в сей жизни совершал!..

О, если мне Аллах когда-нибудь прикажет

Забыть, что есть во мне душа, чтоб жизнь любить,

Пусть он меня тогда, как вздумает, накажет,

Но никому меня ничем не убедить,

Что созданное им достойно лишь презренья,

Что чувства все души должны мы подавить!..

Мне нужно на земле вседневно утешенье:

Надеяться я должен, и верить, и любить!..

* * *

Сидел я за вином, мечтал и, увлекаясь,

Я думал: «Нирузам, ты истинный поэт!

Пускай тебя всю жизнь клянет, хоть надсаждаясь,

Не только злейший враг, но даже целый свет!»

Но голос вдруг сказал: «Напрасно увлеченье,

Ты вовсе не готов для истинной борьбы…