Перстень царицы Савской (сборник) - Генри Райдер Хаггард (1896, 1910)

– Он – любимый раб или был таковым у варварского негритянского племени фангов, которое обитает далеко в северной части Центральной Африки. Освободившись из плена, я принялся искать сына, и на это ушло несколько лет. К фангам по торговым делам отправилась экспедиция бедуинов, я переоделся бедуином и пошел с ними. Однажды вечером мы остановились у подножия холма, неподалеку от стен святилища, в котором хранится крупнейший идол племени. Я верхом подъехал к стенам и через ворота услышал красивый тенор, по-английски певший гимн, которому я научил своего сына.

Я узнал родной голос. Сойдя с коня, скользнул в ворота и вскоре очутился на открытой площадке, где на возвышении, освещенном двумя светильниками, сидел и пел юноша. Большая толпа народа, окружив, внимательно слушала его. Я увидел его лицо и, несмотря на тюрбан на голове и восточную одежду, несмотря на то, что прошло столько лет, я узнал в нем своего сына. Какое-то безумие овладело мной, и я громко закричал: «Родрик, Родрик!» Он вскочил с места и с ужасом стал смотреть по сторонам. Все вокруг тоже начали оглядываться, и один из присутствующих заметил меня, хотя я прятался в тени.

С яростным воплем фанги бросились на меня, потому что я осквернил их святыню. Чтобы спасти жизнь, я трусливо – да, трусливо – бежал за ворота. После долгих лет безуспешных поисков я предпочел бежать, чем умереть, и, раненый копьем и несколькими камнями, все-таки добрался до коня и вскочил в седло. Я поскакал прочь от нашего лагеря и, оглянувшись, по внезапно вспыхнувшим огням понял, что фанги напали на арабов, с которыми я прибыл, и жгут их палатки. Дикари, вероятно, считали бедуинов причастными к святотатству. Позднее я узнал, что они истребили всех моих спутников и спасся лишь я один – невольная причина их гибели.

Я продолжал скакать по крутой дороге. Помню, что вокруг меня во тьме рычали львы. Один из них бросился на моего коня, и бедное животное погибло. Потом сознание мое погрузилось во мрак. Очнулся я на террасе хорошенького домика и увидел, что за мной ухаживает добродушная женщина, по-видимому, принадлежавшая к какому-то абиссинскому племени.

– Точнее, к какому-то из неизвестных иудейских племен, – насмешливо поправил Хиггс, попыхивая пенковой трубкой.

– Да, что-то в этом роде. Подробности я изложу позже. Существенно то, что подобравшее меня у ворот племя называется абати, живет в городе Муре и причисляет себя к абиссинским евреям, переселившимся в эти места лет шестьсот назад. Короче, внешним видом они напоминают евреев, религия их – это выродившаяся и сильно упрощенная религия евреев, они умны и культурны, но находятся в последней стадии вырождения вследствие постоянных близкородственных браков. Их войско состоит из девяти тысяч мужчин, хотя три-четыре поколения назад оно включало двести тысяч человек, и живут они в постоянном страхе перед нападением фангов, считающих их своими исконными врагами по той причине, что абати принадлежит замечательная горная крепость, которой раньше владели предки фангов.

– Что-то вроде Гибралтара в Испании, – заметил Оливер.

– Да, с той лишь разницей, что абати, которые пока удерживают в своих руках африканский Гибралтар, вырождаются, а фанги, соответствующие испанцам, здоровы, сильны и многочисленны.

– Что же дальше? – спросил профессор.

– Ничего особенного. Я пытался убедить абати организовать экспедицию и спасти моего сына, но они рассмеялись мне в лицо. Мало-помалу я пришел к убеждению, что среди них есть только одно существо, действительно обладающее человеческим достоинством, – их наследственная правительница, носившая громогласные титулы Вальда Нагаста, что значит «дочь царей», и Такла Варда, то есть «бутон розы», – красивая и одаренная молодая женщина по имени Македа.

– Имя одной из первых известных нам цариц Савских, – пробормотал Хиггс, – другую звали Балкис.