Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

Затем ощутил слабое присутствие чего-то лишнего, по комнате метнулся полупрозрачный смерч, я в изумлении уставился на него, а он подлетел ближе, я услышал едва разборчивый голос у меня прямо в голове:

— Какой… колоритный… экземпляр…

— От колоритного слышу, — отозвался я автоматически, хоть и с невольной дрожью в голосе.

Смерч остановился так резко, словно ударился о стену. Метнулся с середины комнаты и мгновенно завис передо мною полупрозрачным столбом, однако голову с провалами на месте глаз и два ряда зубов свободного от мяса и кожи черепа вижу отчетливо.

— Ты, — донесся такой далекий голос, словно идёт пешком с Альфа Центавра, — ты… меня видишь?

— И слышу, — буркнул я. — Думаешь, ты первый, с кем общаюсь, не задействуя примитивный речевой аппарат?

В моём черепе отчетливо прозвучал вопрос, в котором я ощутил дикое неверие:

— Что… есть и другие? И вообще, как ты меня узрел?

Я сдвинул плечами.

— Легко. О расширенном зрении слыхал, дядя? От инфракрасного до ультрафиолета, плюс кое-какие излучения. Но не могу сказать, из чего ты на самом деле. Вижу грязный дым, как после подгорелых шашлыков, даже запах вроде…

Он облетел вокруг меня, я понял зачем и проследил за ним взглядом, поворачиваясь вокруг своей оси.

— В самом деле, видишь, — произнес он потрясенно. — Я бы назвал тебя величайшим магом, но ты точно не маг. Магии в тебе практически нет.

— Видишь, — сказал я, — как мне повезло! А мог бы, стыдно сказать, оказаться магом. Лучше скажи, ты как дошел до жизни такой, носишься привидением и пугаешь детей?

Он проговорил раздраженно:

— Не твоего ума дело, мальчик. Я был величайшим магом своего времени!.. Полагаю, что и всех предыдущих. Но даже лучшие маги не бессмертны.

— Понял, — ответил я с готовностью, — ты сумел перевести своё существование в силовые поля. У нас тоже над этим работают.

Он охнул.

— Что?..

— Хвост через плечо, — ответил я и пояснил вежливо, — это у нас так удачи желают.

Он покачался передо мною, как вылепленная из дыма гигантская очковая змея.

— Ты очень удивил меня, мальчик.

— То ли ещё будет, — буркнул я, пусть магу и сотни лет, но называть меня мальчиком как-то грубо. — Мир вообще полон неожиданностей, Горацио.

— Уже нет, — сказал он мертвым голосом. — Я живу семьсот лет, и не вижу ничего нового.

Я фыркнул.

— Могу удивить.

Дымный смерч сумел как-то изобразить пренебрежение, а грубый голос прорычал:

— Меня, всёвидавшего?

— Дядя, — сказал я, — вас не Гильгамешом кличут? А то прозвище Всёвидавшего закрепили за ним ещё восемь тысяч лет тому.

— Меня зовут Ангкаррак Сокрушитель!

Я сдвинул плечами, чем можно удивить человека, прожившего семьсот лет.

— Верю, вы, уважаемый Ангкаррак, видели многое ещё до того, как оказались здесь… заточённым? Но всё же не зрели те великие времена, когда правили Цезарь, Зулькарнайн, Аменхотеп, Клеопатра… и прочие, что жили задолго до вас.

Он сдвинул плечами.

— Мальчик, теперь этого никто не увидит.

— Разве? — спросил я. — Шаляпин, покажи «Юлий Цезарь». Нет, не сериал, фильма достаточно.

Призрак вздрогнул и заметно напрягся, когда стена вспыхнула белым, а на ней с грозным стуком копыт помчалась лёгкие галльские конники, входившие тогда в римскую армию.

Для пущего эффекта изображение идёт в восемь-ка, а объемное звучание передаёт все звуки, начиная от стука копыт, конского храпа и до скрипа седел.

Я опустился в кресло, призрак застыл в неподвижности, я вижу как жадно смотрит на разворачивающиеся события, где Юрий Цезарь ведёт войска в Галлию.