Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

В общем, я начал вполне активно, доказывая, что я интеллигент действующий, а не размагниченный либеральными свободами. Надеюсь, Монтоверди, наш препод по магии, увидит во мне родственную душу.

Я уже взялся за ручку двери, как за спиной послышался уверенный мужской голос:

— Вадбольский!.. Что-то ты совсем пропал из Академии…

Я обернулся, ко мне подходит с приятной улыбкой на лице Горчаков, подтянутый, как всегда, в идеально сидящем мундире, четкий и слаженный, даже глаза как бы улыбаются, но именно как бы.

— Привет, — ответил я, мы обменялись рукопожатием, далеко не со всеми Горчаков нисходит до такого приветствия. — Ты-то чего здесь?.. С твоим происхождением вообще можно не посещать Академию!

Он усмехнулся, но взгляд оставался острым.

— Вадбольский…Ты прав, я из знатного княжеского рода. Мои предки всегда были вхожи к императору и пользовались почетом. Но кто ты, Вадбольский?

Я опешил, переспросил глупо:

— Кто я? Ты же знаешь, баронет Вадбольский!

Он покачал головой.

— Многое не сходится, Вадбольский.

— Почему? — спросил я и ощутил холодок тревоги. — Я говорю правду!

Он легко усмехнулся, продолжая сохранять приветливое выражение лица, вот только взгляд стал пронизывающим.

— Не сомневаюсь, — сказал он, — что ты баронет. Но наверняка есть и другие титулы? Вот, к примеру, титул Александра Васильевича Суворова — барон Тюринский, граф Рымникский, светлейший князь Италийский, граф Священной Римской империи, гранд Сардинского королевства и принц королевской крови!.. Представь себе, он при знакомстве может называть себя просто бароном! Если вдруг зачем-то…

Я развел руками.

— А я просто баронет. С чего ты взял, что у меня есть что-то ещё?

Он смотрел с недоброй усмешечкой, начал загибать пальцы.

— Ты ни к кому не идешь в подчинение, хотя это защита и сытная жизнь. Ты брезгаешь примыкать к любым группировкам, а так может вести себя только особа из более высокого круга. Тебе наплевать на то, какая на тебе одежда, а так поступают лишь те, чей статус очень высок. В столовой с одинаковым выражением ешь простую гречневую кашу и заморского кальмара, которого за огромные деньги и по случаю именин императора доставили в нашу столовую. Я заметил, только ты один не восторгался, а это говорит, что для тебя это не новинка. И я смотрел, как ловко орудовал над ним ножом и вилкой, точно зная, где у кальмара отрезать, как подцепить на зубья…

Он умолк и смотрел на меня с выражением «Ага, попался!», но я не чувствовал от него угрозы.

— Горчаков, — протянул я, — не играй в следователя. Я просто баронет! Баронет Вадбольский.

Он кивнул, не сводя с меня взгляда.

— Вадбольский, ты не первый, кто скрывает свой главный титул. Иоланта почти год была только графиней, и только недавно выяснилось, что ещё и принцесса. Глориана, представь себе, на первом курсе была простой дворянкой, хоть и столбовой, даже не баронессой!.. Раскрыли по случаю.

— Хочешь сказать, — произнес я, — могут быть ещё… скрытые?

Он кивнул, лицо стало очень серьёзным.

— В том числе, — сказал он тихо, — из стран, с которыми воюем. Или в плохих отношениях. А это чревато. Учитывай!

Прозвенел звонок начала перемены между занятиями, я чуть было не дернулся бежать на лекцию, но вспомнил, что освобожден, Горчаков улыбнулся, словно прочел мои мысли.

— А вот не надо, — сказал он со вздохом. — Хотя тоже все знают, как и ты, что там скажут. Домашнее воспитание всегда выше.

Он кивнул и ушел, для него занятия, как понимаю, почти работа, его всобачили в Академию не ради учебы, должен социализироваться, общаться, заводить друзей, завоевывать влияние и учиться управлять людьми.

Я потянул на себя ручку тяжёлой двери преподавательского корпуса. Зачем Горчаков мне сказал такое? Что плохо скрываюсь, и что лично он не видит во мне закордонного шпиона?