Надежный тыл - Весела Костадинова

— Это сложно назвать полноценным правом, — наконец сказал он, его голос стал ещё холоднее. — Компания — это не объект недвижимости и не счёт в банке. Это бизнес, требующий управления, развития и ежедневного контроля. Анна не занималась им и не имела к нему никакого отношения. Основан он был на мои личные средства и наследство.

— И это не имеет значения, — не отступал мой адвокат, его тон был чётким и уверенным. — Закон говорит о том, что всё, что создавалось в браке, является совместно нажитым имуществом. Включая ваш бизнес. Госпожа Сокольская имеет право на половину, если вы не готовы договориться о компенсации.

Даниил бросил на меня быстрый взгляд. В этом взгляде было раздражение, но и что-то ещё, что я не могла расшифровать. Он хотел оставить контроль за собой, любой ценой. Это была его жизнь, его гордость, его созданное с нуля детище. А теперь это «детище» оказалось частью раздела, и я чувствовала, что именно здесь развернётся самая ожесточённая борьба.

— Мы можем обсудить компенсацию, — сухо произнёс он, резко откидываясь на спинку кресла. — Но я повторяю: управление компанией остаётся за мной. Деления компании не допустимо, и я не намерен обсуждать это дальше.

Мой адвокат улыбнулся чуть шире, как будто ждал именно такого ответа.

— Отлично, господин Сокольский, — сказал он, сложив руки на столе. — Тогда мы предложим свою оценку стоимости бизнеса, и посмотрим, насколько ваши условия соответствуют реальной картине.

Я молча смотрела на Даниила, чувствуя, как он, несмотря на внешнюю сдержанность, закипает.

— Что, Данечка, — услышала я злой и ехидный голос Лики, — не ожидал, что твоя домашняя мышка умеет кусаться?

12. Анна

Даниил медленно перевёл на неё взгляд. Это был тот самый взгляд, от которого у меня всегда перехватывало дыхание — холодный, пронизывающий, полный угрозы. Но Лика только усмехнулась, ничуть не смутившись.

— Анжелика, — холодно уронил он, — я позволил тебе находится здесь, поскольку Анне нужна поддержка, но это не означает, что я позволю тебе открывать рот.

Юристы Даниила напряглись, будто готовились к худшему, но Лика, казалось, только раззадорилась от его тона. Она медленно сложила руки на груди, слегка наклонила голову и заговорила, тягуче и уверенно, с лёгкой насмешкой.

— Ой, Даня, какие мы строгие. Знаешь, мне казалось, что ты здесь для того, чтобы уладить вопрос цивилизованно, а не чтобы затыкать рот людям, которые говорят правду.

Его челюсть едва заметно дёрнулась. Это было почти незаметно, но я знала этот знак. Он злился. Очень злился. Однако Даниил, как всегда, быстро взял себя в руки.

— Анжелика, — произнёс он ещё раз, его голос стал тише, но от этого только опаснее. — Этот разговор между мной и Анной. Тебя здесь терпят исключительно из уважения к её эмоциональному состоянию. Так что, пожалуйста, воздержись от комментариев.

Лика повернула голову ко мне, её лицо по-прежнему выражало абсолютное спокойствие.

— Ты это слышала, Ань? Меня здесь «терпят». Ну, а тебя, видимо, просто «сносят». Знаешь, Даня, я понимаю, почему ты не хочешь слышать мой голос. Правда ведь всегда больно ранит.

Я почувствовала, как напряжение в комнате стало почти невыносимым. Хотелось одновременно остановить её и благодарить за смелость. Но прежде чем кто-то из нас успел вмешаться, Даниил сделал резкий жест рукой и нажал кнопку вызова на коммуникаторе.

— Даниил Сергеевич, — ответили на том конце.

— Миша, у нас в конференц-зале посторонний человек. Проводи ее, пожалуйста в приемную, пусть ждет там.

На мгновение воцарилась гробовая тишина. Лика замерла, её глаза вспыхнули возмущением, но я знала, что её это не остановит.