Надежный тыл - Весела Костадинова

— Я понимаю, как устроена справедливость, — парировала я, сжав руки на столе. — И это не отменяет того, что я вложила в эту компанию. Не материально — морально. Ты мог строить её, потому что я строила наш дом, растила наших детей и поддерживала тебя, когда у тебя не было ничего. Это тоже работа, Даниил. И теперь ты не можешь просто вычеркнуть меня из этой уравновешенной системы, словно я не существовала.

Он снова засмеялся, но этот смех уже не был наполнен насмешкой. Теперь он звучал горько, с толикой боли, почти сожаления.

— Ты так, Анюта, ничего и не поняла, — произнёс он, качая головой, словно разговаривал с ребёнком, который только что совершил глупость. — Совсем ничего. Всё так же живёшь чужими словами и чужим умом. А ещё хочешь забрать то, что тебе не принадлежит…

Его голос был тихим, но каждое слово било в самое сердце. Он смотрел на меня так, как взрослый смотрит на капризного ребёнка, который не понимает очевидного. Его взгляд был полон разочарования, но и какой-то жестокой снисходительности.

Я почувствовала, как щеки начинают гореть от унижения. Каждое его слово, каждая фраза были сродни пощёчине. Он отлупил меня, не физически, но морально, прилюдно, на глазах у своих сотрудников и моего адвоката.

— Не принадлежит? — проговорила я, с трудом сдерживая голос от дрожи. — Ты хочешь сказать, что я не была частью твоей жизни? Что всё, что мы построили вместе, ты сделал один?

— Примерно так, Ань, — его голос был как нож, холодный и резкий. — Но ты этого даже не заметила.

Его слова ударили меня, словно волна ледяной воды, но я не успела ничего сказать, как он уже продолжил.

— На этом предлагаю встречу завершить, — сказал он, поднимаясь из-за стола, его взгляд был таким же ледяным, как голос. — Хочешь судиться — попробуй. Только смотри, потерять ты можешь гораздо больше.

Я открыла рот, чтобы ответить, но он уже сделал шаг в сторону выхода, бросив через плечо:

— Жалеть тебя я больше не стану. Решила построить из себя гордую и независимую? Умей и ответственность за это нести. Научись, наконец.

Эти последние слова повисли в воздухе, словно эхо, от которого мне хотелось сжаться. Я видела, как мои руки предательски дрожат, и пыталась взять себя в руки.

Даниил вышел из зала, даже не оглянувшись. Его шаги эхом отдавались в моей голове, словно финальный аккорд в неравной битве, где победитель был очевиден с самого начала.

— Пошли уже, — тихо, но настойчиво сказала Лика, беря меня за руку. Её пальцы были тёплыми, как якорь в буре моих эмоций.

К нам подошёл мой адвокат, его лицо выражало сдержанную озабоченность.

— Госпожа Сокольская, — сказал он ровным, профессиональным тоном, — завтра жду вас у себя в офисе. Обсудим… всё. Сегодня вам нужно… успокоиться.

Успокоиться? Да как он это себе представляет? Успокоиться после того, как Даниил возил меня лицом по столу, как нашкодившую кошку? Каждое его слово, каждое движение кричали: «Ты ничто. Ты никто.» А я? Я даже ничего не смогла сделать. Ничего!

— У меня есть стратегия, Анна Юрьевна, — ободряюще прошептал мне Коротков, прежде чем уйти. — Не расстраивайтесь.

А мне хотелось умереть.

13. Анна

Опираясь на руку Лики, я медленно вышла из конференц-зала и побрела по коридору к выходу из компании. Каждый шаг давался с трудом, ноги будто отказывались двигаться. Я шла, не поднимая головы, но всё же невольно замечая какие-то мелочи: новогодние украшения на стенах, аккуратные гирлянды на дверях, звёзды, свисающие с потолка. Открытые двери кабинетов, где кипела работа. Весёлые голоса сотрудников, доносившиеся откуда-то из глубины кабинетов.

Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Для них я была… никем. Просто тенью, случайным посетителем, не имеющим никакого отношения к их привычной жизни. Их мир продолжал вращаться, как ни в чём не бывало, в то время как мой рухнул с грохотом.