Надежный тыл - Весела Костадинова

— Нет… — выдохнула я. — Она с Даниилом, и уезжать от него не собирается. Из школы звонили — она три дня там не показывается. А Даня ей…. Все с рук спускает.

— Конечно! — фыркнула Лика, размахивая руками. — Он её теперь холить и лелеять будет, чтобы она с ним осталась! Ему же надо всем доказать, какая ты «поганая мать». Вот тварь всё-таки, этот твой Даня!

Я опустила глаза. Голова гудела, а внутри всё скручивалось узлом. Кира, моя девочка, мой подросток с её характером и резкостью. Она всегда была ближе к отцу. Я видела, как Даниил манипулирует её обидой на меня, как даёт ей свободу, которую я не могла позволить себе предоставить. Теперь он использует её, чтобы ещё больнее ударить меня, а Кира… она просто ребёнок, который не понимает, как сильно её выбор разрывает меня изнутри.

— Ты должна её вернуть, Аня, — Лика посмотрела на меня с неожиданной мягкостью, хотя в голосе всё ещё звенела твёрдость. — Должна. Она твоя дочь, и ей место с тобой, а не с этим… с этим типом!

— Я же ее на цепи обратно не приведу, — устало ответила я, чувствуя, как начинает гудеть голова. — Она вчера мне звонила…. И знаешь, что сказала? Что с этой…. Алиной говорила!

— Серьёзно? — Лика буквально вскипела от возмущения, едва не подпрыгнув на месте. — Ну конечно, та уже и до неё добралась! Боже, какая мерзкая манипуляция, Ань! Они её просто настраивают против тебя!

— Да, — я подавила подступающий ком в горле. Слова давались с трудом. — Но… знаешь, что Кира сказала? Что Алина с ними не живёт. Что они… они просто на ипподроме виделись.

Лика замерла, словно не до конца веря в услышанное.

— На ипподроме? — переспросила она, как будто сомневаясь, что правильно поняла. — То есть, эта сучка ещё и общаться с ней нашла способ? Ань, ты понимаешь, что она это делает специально? Они вдвоём против тебя работают, ты же видишь! Этой девице нужно закрепиться в жизни Даниила, а Кира — идеальный инструмент.

— Понимаю, — кивнула я, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. — Понимаю. Но что я могу сделать? Я же не могу запретить Кире общаться с отцом или с ней. Она всё равно найдёт способ.

— Ну знаешь! — Лика вскочила, сложив руки на груди. — Ты, конечно, не можешь запретить, но можешь показать ей, на чьей стороне правда. Твоя девочка запуталась, Аня. Она подросток, который хочет всё понять, но не знает, кому верить. Так помоги ей! А эта твоя Алина… — Лика буквально выплюнула её имя, — она не будет просто сидеть и ждать. Она уже строит свой образ «доброй тёти», которая понимает и поддерживает. Ты понимаешь, что это опасно? Ты должна…. Ань, — она взяла меня за руку, — послушай. Ты всю жизнь Кирке в жопу дула, все ее капризы сносила, а теперь. Стань ты, наконец, не амебой, а жесткой женщиной. Поставь дочери свои условия. Иначе Киру ты потеряешь! А у Даниила появиться новый козырь давления на тебя. Все, мать. В руки себя бери и пошли на встречу. Вон, машина Короткова уже припарковалась. Сейчас у тебя будет первая битва за то, что твое по праву. И не смей отступать — это нужно не только тебе, но и твоим детям! Поняла?

Она схватила меня за руку и буквально вытащила на улицу, где мягко и спокойно падал белый пушистый снег.

Мы перешли дорогу и подошли к большому зданию, выкупленному Даниилом много лет назад под головной офис Ювелирного дома. Я бывала здесь несколько раз — на открытии, на редких корпоративах, на нескольких рабочих встречах, когда нужно было демонстрировать «образ счастливой семьи». Но, откровенно говоря, я всегда чувствовала себя здесь чужой.

Сегодня это ощущение усилилось во много раз. Моё сердце гулко стучало, а ноги будто приросли к земле. Всё внутри протестовало против того, чтобы войти туда. Это было его место. Его территория. А теперь ещё и её. Я почти видела, как по коридорам прохаживается та самая Алина в идеально скроенном костюме, подрезанном под её хрупкую фигурку, с улыбкой, в которой скрывается превосходство.