Надежный тыл - Весела Костадинова

Я закрыла глаза, пытаясь справиться с эмоциями, которые снова грозили меня захлестнуть.

— Это не так просто, Лика, — прошептала я.

— Аня, — её голос смягчился, но всё ещё оставался твёрдым, — я не говорю, что будет легко. Но ты должна. Ты должна доказать, что ты сильнее. И знаешь что? Я тебе в этом помогу. Сколько ты так уже валяешься?

— Не знаю…. Дня четыре…

— Значит ровно четыре дня по пизде! Он там со своей молодой шлюшкой в постели кувыркается, а ты тут слезы льешь, точно крокодилица! Посмотри на кого похожа! Морда словно в аварии побывало, из волос паклю можно делать, а одежда? Ты когда последний раз в душе была? От тебя попахивает, знаешь ли? И не духами!

Лика была беспощадна, но её слова пробивали броню моей апатии. Я почувствовала, как стыд и злость смешиваются внутри, заставляя меня сидеть немного ровнее.

— Лика, ну хватит… — попыталась я протестовать, но её взгляд был, как острый нож.

— Нет, Аня, не хватит! — рявкнула она, поднимаясь и начиная ходить по комнате, размахивая руками. — Ты что, собираешься всю оставшуюся жизнь провести в этой постели, утирая сопли? Пока он там с Алинкой мир делит, ты сидишь и превращаешься в тень самой себя!

Я замолчала, не в силах противостоять её напору.

— Ты что, думаешь, ты единственная, кто через это прошёл? — продолжала она. — Ань, мужики уходят. Да, это больно. Это адски больно. Но ты что, хочешь дать ему такую победу? Чтобы он смотрел на тебя и думал: «Ну вот, без меня она никто»?

Я отвернулась, чувствуя, как слёзы снова подступают.

— Знаешь, что ты сделаешь? — Лика резко остановилась, в её глазах горела решимость. — Сейчас ты встаёшь. Идёшь в душ. Прямо сейчас! Потом переодеваешься во что-то приличное. Мы закажем тебе парикмахера на дом. Тебе нужно выглядеть на все сто.

— Зачем? — выдавила я, не поднимая глаз.

— Затем, что ты что, хочешь отдать ему весь бизнес? Хочешь, чтобы он бросил к ногам своей шлюхи миллионы, которые зарабатывает ваша компания? Боря рассказал мне о его «щедром» предложении! Говнюк! Решил бросить тебе подачку и ждать, что ты станешь на него молиться? Нет, милая, так дело не пойдет. Ты бороться ради детей должна. Иначе, эта проблядь молодая быстро приберет к рукам все имущество.

— Бороться? — прошептала я, чувствуя, как внутри рождается нечто новое. Слабый, но реальный проблеск решимости. — А как я могу бороться, Лика? С чем? С кем? Он уже всё решил. Для него всё кончено.

Лика фыркнула, сложив руки на груди.

— Ты всё ещё не понимаешь? — она наклонилась ко мне, почти уткнувшись лицом в моё. — Это не он решает, Аня. Это ты решаешь. Ты — мать его детей, ты — его жена 25 лет. Ты вложила в эту семью, в этот дом, в его карьеру больше, чем он когда-либо признает. Так почему ты думаешь, что он может просто всё забрать, а ты будешь сидеть здесь, вытирая слёзы?

— Но я… я не знаю, как… — я снова опустила взгляд, но она резко взяла меня за подбородок и подняла лицо.

— Знаешь! Ты мать, ты женщина, которая сделала эту семью возможной. Ты выстояла рядом с ним все эти годы. Ты вытирала сопли его детям, ты поддерживала его самого. Ты сильнее, чем думаешь, Аня. И сейчас ты встанешь, пойдёшь в душ, приведёшь себя в порядок, и мы разработаем план.

— План? — я смотрела на неё, чувствуя, как что-то внутри начинает меняться.

— План, как оставить тебе и детям то, что по праву ваше, — сказала она решительно. — Это не о мести, Аня. Это о справедливости. Ты должна показать ему, что ты — не его жертва. Ты женщина, которая встанет и возьмёт то, что принадлежит ей. Так, чтобы эта белобрысая сученка поняла раз и навсегда — ничего ей не достанется! Она может сколько угодно своей жопой крутить, но ты свое вернешь.