Надежный тыл - Весела Костадинова

— Та, которая мне ничем обязана не была! — продолжал он, его голос разрезал воздух, как нож. — Та, которая не позиционировала себя моей женой!

Он сделал шаг вперёд, почти нависая над ней, и его слова звучали как молнии, бьющие в самое сердце.

— Та, на которую ты и твои суки вылили не ведро, бассейн помоев!

Я сидела, чувствуя, как дрожь пробегает по всему моему телу. Его слова резали, как лезвие, и больно били по всем, кто был в комнате.

— Она нашла! — выкрикнул он, его голос стал ещё громче, его ярость достигла апогея. — За пять дней! Она не сидела в больнице, не кричала на весь свет о своей любви!

Он сделал паузу, глубоко дыша, но его ярость не утихла.

— Вырвала себе сердце! — закончил он, его голос дрогнул, но это был дрожь не слабости, а боли. — Продала все, что у нее было! Все, Аня! Понимаешь ли ты это? Она своего друга продала, чтоб мне жизнь спасти! — продолжал он, делая шаг вперёд, его голос становился всё громче. — Вы, бляди, живущие на всём готовом, машину для меня пожалели!

Он резко обернулся к Борису и Анжелике, его взгляд обжигал.

— А она вырвала самое ценное! — выкрикнул он, его голос сорвался, но в нём звучала горечь, которую было невозможно игнорировать.

Его глаза снова метнулись к Анне, и он стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки.

— Знаешь…. Что привело меня сейчас в бешенство? То, что я оказался прав во всем! Что как дебил надеялся на ошибку, хоть на одну ошибку в отношении тебя и Бори! Хоть на одну! Да, наши с тобой отношения иссякли, бывает…. Но…. Ань… 25 лет! 25 лет я был для тебя только машиной, банкоматом! Без боли, без эмоций, без чувств! Знаешь, что я сейчас хочу, Ань, сделать? — его голос стал ниже, но в нём чувствовалась опасная угроза и дикая боль. — И с тобой… и с собой…. И….

Анна замерла, не в силах даже поднять голову.

— И только присутствие юристов меня от этого останавливает! — добавил он, резко махнув рукой в сторону Павловского и Короткова, сидевших неподалёку.

Тишина, повисшая после его слов, была оглушительной. Каждый в комнате чувствовал напряжение, которое можно было резать ножом.

Я почувствовала, как мои руки дрожат, а глаза наполняются слезами. Его слова были как удары, но в них была не только злость — была и правда, которую он обнажил перед всеми.

— Ты этого не заслуживаешь, — наконец произнёс он, обращаясь к Анне, но его взгляд снова задержался на мне, и в нём на мгновение мелькнуло что-то тёплое. — Все уйдете отсюда с голой задницей! Пожили для себя и хватит. Не прощу! Ни за Киру! Ни за себя!

Он вернулся на свое место, стараясь взять себя в руки.

— Господин Сокольский, — рискнул прервать тишину адвокат Анны, — по закону…

— По закону, хотите, значит? — зло развернулся к нему Даниил. — Отлично. Будет вам по закону. По тому самому закону, которого вы так жаждете, и которого я так стремился избежать!

Он шагнул к сейфу и достал из него бумаги.

— Ознакомьтесь, — бросил их перед Коротковым.

— Брачный договор? — он поверить не мог и перевел глаза на Анну. — Вы о нем не упоминали…

Даниил, словно наслаждаясь ситуацией, слегка наклонился вперёд, его тон стал ещё более ядовитым:

— Нет, не упоминала, — сказал он, почти насмешливо и ядовито. — Видимо, посчитала, что никогда не придётся о нём вспоминать. Или забыла…. Анечка у нас никогда умом не блистала. Я, к слову, тоже не хотел его доставать….

Анна подняла голову, её губы дрожали, но слова не шли.

— Всё имущество, — продолжил Даниил, обращаясь прямо к ней, его голос звучал медленно и подчеркнуто, — дом, счета, всё, что я зарабатывал последние 25 лет… было и остаётся под защитой этого договора.

Он выпрямился, скрестив руки на груди, его взгляд был неподвижным, как ледяной ветер.

— Ты получишь ровно то, что прописано здесь, — добавил он, указав на бумаги. — Ни копейки больше.

Анна сгорбилась, рыдая, но никто в комнате не произнёс ни слова.