Надежный тыл - Весела Костадинова

— История с операцией…. Да… я перегнул палку малость. Нет, Анечка, я не про тебя сейчас говорю, и не про Анжелику с Борясиком, которые цинично бросили меня умирать, потирая ручки. Видите ли, дорогие мои, случилась досадная и жестокая оплошность, которая… за которую мне придется извиняться очень и очень долго. Невольным и нежелательным свидетелем спектакля, разыгранного для вас, стала Алина. Коля, — бросил Даниил, его голос зазвенел от ярости, — башку бы тебе за это оторвать и в задницу засунуть!

Николай едва заметно улыбнулся, слегка поклонившись.

— Извиняться будем вместе, Дань. И Наташка тоже… — спокойно сказал он, а затем повернулся ко мне. — Алин, мне на колени встать?

Я почувствовала, как гнев взорвался внутри меня.

— Да пошёл ты! — вырвалось у меня, мой голос сорвался на крик.

Николай склонил голову, будто принимая мой гнев с удивительной покорностью.

— Куда скажешь, туда и пойду, — спокойно произнёс он, принимая мою ярость, чем выбесил еще сильнее.

— Ладно, — прервал нас Даниил, его голос был резким и отрезвляющим. — Сначала с этими закончим.

Он бросил короткий взгляд в сторону Анны, Бориса и Анжелики, его лицо стало ещё холоднее.

— Идея пришла мне тогда, когда я слушал твои крики в коридоре больницы. Твои слезы, твои уверения в любви, в том, что если я выживу, то мы начнем с начала. Все равно я отстранился от дел. Вот и решил дать тебе… возможность подтвердить все твои слова. Скажи, Ань, — обратился он к своей бывшей жене, его голос был почти ядовитым, — почему ты так и не нашла денег?

Анна сжала губы, её руки дрожали, но она снова не ответила. Её лицо выражало смесь стыда и бессилия. Анжелика попыталась что-то сказать, но замолчала под ледяным взглядом Даниила.

— Я жду, — добавил он, его голос прозвучал, как приговор. — Ты, мой надежный тыл, моя поддержка, ты, моя жена, ты, моя стена, та, благодаря которой я столь успешен и только благодаря которой построил свой бизнес. Ты, которая в больнице выла и кричала, что любишь меня, несмотря ни на что. Которая говорила мне, пока ехали в больницу, что мы все начнем с начала. Почему ты не нашла деньги?

— Я пыталась, Даня…. Но счета… они были заблокированы……

— Почему не обратилась к друзьям, помимо Коли? Ах да, может потому что за последние пять лет из друзей в твоем окружении почему-то осталась только Лика? Почему не продали машину Бори? Купленную, кстати, на мои деньги… Хватило бы… мы примерно так и приценили…. Впрочем, можете не отвечать. Запись разговора в кабинете Коли я посмотрел. Печально, Ань. Очень. Ладно бы, Ань, ты была бы честна, хотя бы сама с собой и честно признала меня предателем, не сидела бы в больнице, не рыдала бы, не устраивала спектакли. Это бы я понял и принял — это нормально. Я причинил тебе боль — ты не обязана была…. Но тебе хотелось трагедии, жалости, тебе снова нужна была роль жертвы! Ты упивалась этой ролью, ты в ней жила. Это даже не лицемерие, это высшая степень отрыва от реальности.

— Боря…. Он не отказался, он…. Он просто сам продавать стал!

— Ань, — Даниил чуть наклонился в ее сторону, — он ее даже на продажу не выставил.

Лицо Анны казалось потрясенным, она переводила затравленный взгляд с мужа на сына и обратно.

— Боря….

— А ты даже не проверяла так ведь? Зачем…. — горько усмехнулся Даниил.

— Кто бы…. Кто бы смог! — закричала Анна, наконец, плача в голос.

А мне захотелось выть. Запустить стаканом в стену, а еще лучше в Даниила или Анну.

Даниил резко встал, и его спокойствие, тщательно сохраняемое до этого момента, разрушилось в одно мгновение. Его лицо исказилось от ярости, голос взревел, как гром, сотрясая комнату.

— Она смогла, Ань! — выкрикнул он, его взгляд сверкал ненавистью. — Та, которую ты крыла последними словами!

Анна вскрикнула, её слёзы лились ручьём, но Даниил не остановился.