Надежный тыл - Весела Костадинова

Его слова заставили замереть. На мгновение.

— Любишь? Это твоя любовь, Даниил? Провести через этот кошмар? Лишить всего самого ценного? Растоптать гордость? Использовать в своих целях? — я схватила со стола теперь уже оставленную Кирой чашку и тоже бросила в Даниила. За чашкой последовало блюдце, которое от перехватил рукой. Острый край впился в его ладонь, разрезая кожу.

— Ну все…. — разозлился он, — не хочешь по хорошему слушать, будет по-плохому.

С этими словами он быстро подошел ко мне и перехватил за талию, привлекая к себе.

Я взвизгнула и со всей силы ударила по лицу. Он даже не вздрогнул, хотя на щеке тут же отпечаталось красное пятно. Я ударила второй раз. Третий.

Даниил не отстранился, даже когда мой удары оставили на его щеках ещё более яркие следы. Его руки, крепко держащие меня за талию, не дрогнули. Он смотрел прямо в мои глаза, его взгляд был полон гнева, боли и какого-то упрямства, которое только злило меня сильнее.

— Пусти меня! — закричала я, извиваясь, пытаясь вырваться из его хватки. — Пусти, Даниил!

— Нет, — отрезал он, его голос был низким и твёрдым. — Хватит, Алина. Ты можешь кричать, бить, но ты меня выслушаешь.

— Ты… ты… — я задыхалась от ярости, но не могла найти слов. — Как ты смеешь⁈ Ты не имеешь права!

— Не имею, но что это меняет? Я сильнее тебя, и буду держать, пока ты не успокоишься!

Я закричала и со всей силы заехала ему по носу. Даниил на мгновение зажмурился от боли, его лицо побледнело, а кровь начала медленно стекать из носа. Но он всё равно не выпустил меня, его хватка оставалась такой же крепкой, как и прежде. Его взгляд встретился с моим, в глазах было что-то странное — смесь боли, решимости и даже… нежности?

— Ты совсем свихнулся, Даниил! — выкрикнула я, извиваясь в его руках. — Ты думаешь, что силой заставишь меня слушать? Это не работает!

— Возможно, — произнёс он сквозь стиснутые зубы, вытирая кровь из носа о плечо, но всё ещё не выпуская меня. — Но я готов попробовать всё, чтобы ты услышала. Больше я не допущу ошибок, недоговорок и умалчивания. Я тоже кое-чему научился.

Я снова начала вырываться, моё дыхание было тяжёлым, а сердце бешено колотилось. Но он, несмотря на кровь и боль, оставался на месте, как будто выдерживал бурю.

— Ты… отвратителен, — прошипела я, чувствуя, как слёзы гнева и бессилия жгут мои глаза. — Ты думаешь, что я прощу тебя за всё это?

— Я не жду прощения, Лин, — его голос был тихим, но твёрдым. — Я жду, чтобы ты услышала правду. Всё, что я сделал…

— Ты всё разрушил! — перебила я, мои слова звучали, как обвинение. — Всё, что у меня было. Дружбу, доверие… меня саму! Использовал по полной программе! Права я была, когда решила не иметь с тобой ничего общего!

— Алин! — закричал он, — Я не знал, что ты меня любишь! Не знал! Услышь меня! Я думал, что причиняю боль только себе! А не тебе!

Его крик разорвал воздух, заставив меня замереть. Слова, которые он выкрикнул, казались невозможными, но они прорвались сквозь ярость и боль, наполняя комнату. Я остановилась, мои руки дрожали, а дыхание сбилось.

— Ты… что?

— Лин, ты с самого начала дала мне понять, что все наши отношения для тебя — всего лишь интрижка! Ничего серьезного. Ничего важного.

Он продолжал держать, прижимая все сильнее. Кровь из носа капнула на белый ворот рубашки.

— Вспомни, Лин, свою реакцию на мои слова о том, что я ушел из семьи!

Я помнила. Хорошо помнила свою растерянность, панику, непонимание.

— А потом наш разговор…. Тот, про лицемерие и маски! Ты ведь ясно дала понять, что не хочешь ничего серьезного, что я для тебя — всего лишь ступенька вверх! И кто, Лин, кого использовал⁈ А? Как ты назвала себя — просто любовница! Лин!

У меня перехватило дыхание от его слов, а щеки запылали алым пламенем, ведь он был прав. Полностью прав.