На крови - Сергей Мстиславский (1928)

— Вы — ребенок, несмотря на все, — пожала плечами Марфинька. — О разговоре там, в клинике, не знает никто: два жандарма и труп, это — не свидетели. То, что я сделаю сейчас, — будут знать все. Уверяю вас, на меня не ляжет ни малейшей тени.

— Что же вы сделаете сейчас?

— Скажите по совести: у них могут быть какие-нибудь серьезные данные?

— Если среди тех, с кем я работал, есть провокаторы — да. И потом...

— И потом?..

— Я не уверен, что мой пригласительный билет не в кармане фрака, там — на лестнице.

Княгиня вскинула голову.

— Вот как? Тем более. Так вот: на четверть часа телефон в вашем распоряжении, и вы можете делать что угодно. Через четверть часа я звоню в это их управление... ну, туда, на Тверскую... что вы — здесь, и... кончаете обедать.

— Сигнал, чтобы они спустили собак?

— Гончие давно уже рыщут по вашему следу... Эти сани — боком на ухабе... Какая лошадь! Они угнались за нами до самой Поклонной горы.

— По городу мы не могли развить скорости, а за городом — глубокий снег... Только когда мы вышли на шоссе...

— Да, да. Но если бы этот звонок и был сигналом...

Она встала, выпрямилась и сказала высокомерно, цедя слова, как тогда, на лестнице, в разговоре с полковником:

— Надеюсь, вы не думаете, чтобы княгиня Багратион способна была укрывать революционеров...

— Вы уже укрыли.

Тонкие губы сжались.

— Это только чувство жеста. Вы по моей вине попали в эту западню: без меня вас не было бы на освящении. Я уровняла снова, — сколько могла, — шансы игры. Только.

Она снова опустилась на козетку.

— Вы для меня теперь, когда я знаю, — пленник-гладиатор, скиф. Я выпускаю вас на арену. Но если вы не отобьете удара, — поверьте, я первая опущу палец к земле: «Добей его! Pollice verso!»

Лора подошла к нам, досадливо потирая руки.

— Несносно! Когда Чегодаев проигрывал, они присосались к нему. Теперь, когда ставки текут обратно в его карманы, — у них не хватает духа встать. Отчего у мужчин, даже породистых, эта подлая жадность?

— Можно ему пройти в твой кабинет, Лора? Он хочет поговорить по телефону.

Она, улыбаясь, показала на циферблат.

— Мы начинаем. Пятнадцать минут — ровно.

— Пари? — полюбопытствовала Лора.

— Если бы! Нет, рог трубит по красному зверю... Не теряйте времени.

Я вызвал номер своей квартиры.

— У телефона, — ответил низкий, невнятный, чуть хриповатый голос. — Кто говорит?

— Это ты, Сережа?

— Я, — обрадованно рявкнул голос. — Кто говорит?

— Стива Облонский, — не узнал?

— Сейчас узнал... а то... трубка чего-то... Ты откуда?

— От Карениных.

— Да, да... и я собирался. Ты один там — или еще кто-нибудь из наших?

— Все здесь: и Вронский, и Китти, и Левин.

— Очень жаль, я не смог. Нездоровится. Ты не мог бы заехать ко мне?

— Я заеду через полчаса-час.

— Прекрасно! Авек плезир! Буду ждать.

Я повесил трубку, вернулся в гостиную и сел рядом с Марфинькой.

— Что же вы? — слегка удивленно спросила она.

— Я позвонил домой: там — засада.

— Ну и что ж?

— Ничего. Я хочу послушать, как вы будете звонить в охранное.

Она взглянула на часы.

— У вас еще десять минут. Скажите что-нибудь.

— Достаточно сказать мне «срок», чтобы я считал, что он — уже прошел.

— Дикость! Вы входите в роль скифа! — она откинулась на спинку козетки и закрыла глаза.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Стулья задвигались. Игроки встали. Чегодаев, смеясь, засовывал в карман фрака толстой, обеленной манжетой рукою черный бумажник. Марфинька вздрогнула и открыла глаза.

Часы на камине пробили чистым серебряным звоном. Марфинька быстро поднялась.

— Шестнадцать минут! Я опаздываю. Куда звонить? Как это называется?