За решеткой - Никки Джеймс

После такой вдохновляющей речи я сосредоточил все свое внимание на поисках ужина. Переезд на другой конец страны и новая работа сказывались на моем разуме и теле. Это самое простое объяснение. Как только я устроюсь на новом месте, это сострадательное помешательство уйдет.

Я открывал и закрывал шкафчики, посмотрел в холодильник, проверил кладовку. Ничто не казалось привлекательным. Живот скрутило узлами, аппетит, с которым я приехал домой, давно пропал. Я подумывал заняться покраской или разбором вещей, чтобы выпустить пар, но не мог сосредоточиться на этих задачах.

Вместо этого я надел одежду для бега и вышел на улицы. Час топота по тротуару лучше всего приводил мысли в порядок. Было жарко, но мне плевать. Я нагружал себя все сильнее, бежал быстро, изо всех сил, узнавая улицы моего нового городка.

К моменту возвращения домой я весь вспотел, моя грудь горела от утомления. Я снова принял душ и решил, что на сегодня хватит. Я забрался в постель с новой книгой, надеясь, что это отвлечение прогонит остаточные образы убийства и места преступления, созданные моим разумом. Мое тело устало, но мозг работал как всегда активно, и я боялся, что ночь будет непростой.

***

После ночи беспокойного сна я проснулся и решил немного заняться покраской гостиной до послеобеденного визита Хавьера. Если за выходные успею оклеить скотчем края, прокрасить кромки и нанести первый слой краски, то буду считать это успехом. Но сначала я хотел позаботиться о приготовлении пищи на вечер.

Первые два часа утра я посвятил поездке в продуктовый магазин, приготовлению салата и домашних котлет, чтобы пожарить их на гриле вечером. Как только все было готово, я переоделся в старую одежду, чтобы приступить к покраске гостиной.

Включив напольные вентиляторы на максимум и распахнув все окна на первом этаже, чтобы выпустить пары краски, я принялся оклеивать скотчем, а затем прокрашивать кромки вокруг окон и дверей краской пепельно-серого цвета, которую выбрал ранее.

Жара была удушающей, и к полудню я сбросил футболку. Каждый раз, когда я сходил со стремянки, чтобы передвинуться, покрывавший полы полиэтилен шуршал под ногами. Это был методичный процесс, требовавший немало сосредоточенности, и это позволяло моему разуму не возвращаться к исследованию, которое я затеял накануне. Мне меньше всего хотелось думать о Бишопе и его преступления.

Классический рок ревел из маленьких колонок моей стереосистемы, и я немного подпевал AC/DC за работой, не парясь из-за того, что не попадаю в ноты и путаю слова.

Я работал все утро и день, изредка останавливаясь, чтобы попить воды и затолкать в себя бутерброд с арахисовой пастой и бананом. Я давно потерял счет времени, так что когда я добавлял последние штрихи к первому слою краски на стене, и Хавьер крикнул в дом, я опешил от того, как поздно уже было.

— Эй? Тук-тук?

— Я здесь, — я провел испачканной в краске рукой по лбу и спрыгнул со стремянки, когда Хавьер вошел в комнату.

Он был одет в шорты карго и футболку, на голове виднелись солнцезащитные очки, и он нес упаковку пива. Я впервые видел его в такой повседневной одежде. Он присвистнул, оглядываясь по сторонам и любуясь новой краской.

— Неплохо. Ты знатно потрудился.

Я бросил валик в кювету и вытер руки о футболку, которую снял ранее, затем проверил время на телефоне.

— Да. Черт, серьезно уже пять?

— Да.

— Я потерял счет времени. Не хотел, чтобы ты пришел в бардак.

— Да ничего страшного. Тебе помочь?

— Да не, — я повернулся, оценивая проделанную работу. — Я на сегодня закончил. Хотел разделаться с первым слоем. Прокрашивание кромки заняло целую вечность. Даже не ожидал.

— Так всегда.