За решеткой - Никки Джеймс

Синтия чудесным образом представила свидетельские показания Джалена в совершенно ином свете, чем ранее. Даже перекрестный допрос обвинения получился так себе. Когда Джалену разрешили уйти, его взгляд задержался на брате, который так и не смотрел на него.

Поверженный, Джален повесил голову и вышел из зала суда.

***

На протяжении месяцев рассмотрения дела Бишопа в суде я продолжал свои еженедельные визиты в Полански.

— Ты выглядишь хорошо, — сказал я как-то утром понедельника в августе. — Ты не кажешься таким потрепанным, как несколько месяцев назад.

Он улыбнулся, и это зрелище согрело меня изнутри.

— Я никогда не испытывал такой надежды. Теперь все ощущается таким хорошим. Суд ощущается хорошим. Мне не кажется, что меня пинают всякий раз, когда я пытаюсь подняться на ноги.

— У меня тоже хорошее предчувствие. Мы уже приближаемся к финалу.

Он кивнул, перебирая пальцами.

— Я все еще не могу представить это, знаешь? Пребывание вне этой тюрьмы. Меня возят в зал суда, но я так скован в фургоне, и там нет окон и открытого пространства, что практически не могу представить, каково это — выйти на свободу.

— Ты все это увидишь. Куда хочешь пойти в первую очередь, когда тебя освободят?

Бишоп рассмеялся и покачал головой.

— Нее, я не хочу играть в эту игру. Это опасно.

— Ты суеверен?

— Нет, но это ощущается так, будто я испытываю судьбу. Не хочу так делать.

— Справедливо.

— Подожди. Может, всего один момент.

Я улыбнулся и наблюдал, как в его глазах сияет свет. Он на какое-то время пропадал, но теперь вернулся изумительным зрелищем.

— И что же?

— Это не поход куда-либо, но я бы с удовольствием съел стейк, пожаренный на гриле.

— Средняя прожарка с кровью, верно? — я подмигнул, дразня его и прекрасно зная его предпочтения.

— Энсон, не смей класть на мою тарелку полусырое мясо.

— Полная прожарка. Я помню.

— С картофельным салатом?

— А то. Хочешь, чтобы в салате были кусочки хрустящего бекона?

— Хочу.

— Еще я делаю отпадные овощные шашлычки, если хочешь.

— Черт. Это должно быть лучше того месива из консервированных овощей, которое дают нам здесь. Для галочки, я больше никогда не хочу есть молочную кукурузу (прим. это распространенный гарнир в США, для которого кукурузу варят в молоке, а потом превращают в пюре).

— Если выйдешь отсюда, обещаю, что больше никогда не накормлю тебя этим.

Мы умолкли, присмирев от темы нашей беседы, потому что еще многое было под вопросом в том, что касалось дела Бишопа. Судебный процесс хорошо продвигался, но могло случиться что угодно.

— Как у тебя дела с ремонтом? — спросил Бишоп, переводя наш разговор в более безопасное русло.

— Хорошо. Я закончил красить гостевую комнату, — я не говорил, что занялся гостевой комнатой из-за его потенциального освобождения. Я хотел, чтобы ему было где остановиться без необходимости ночевать в моей комнате. Я не знал, как скоро он будет готов перейти к интимным отношениям после своего освобождения. — Еще у меня установят новые окна. На следующей неделе. Мама приедет в гости на несколько дней, так что я хотел поставить их до ее приезда.

— Тебе надо будет сделать фотографии.

— Я всегда все фотографирую.

Глава 22

Второе октября стало днем, когда изменится моя жизнь. Она или начнется, или оборвется с вердиктом присяжных. Я приехал в зал суда пораньше. Хавьер пришел со мной, сунув руки в карманы брюк, пока я расхаживал туда-сюда перед бетонными лестницами у входа.

Ветерок был теплым, но я все равно дрожал. Морозец пробирал меня изнутри, и я был не в силах остановить дрожь, сотрясавшую тело.

— Дыши, приятель, а то в обморок грохнешься.

Я провел рукой по волосам, пытаясь найти ровный ритм дыхания, но терпя неудачу.