Рембрандт - Аким Волынский

Одну из слав Рембрандта представляет его ландшафт. Мы знаем пейзажи Рембрандта в красках и в графике – рассмотрим и те, и другие, не вдаваясь в детали этой, столь изученной части его творчества. Как пишет природу Рембрандт? Обыкновенно перед нами клочок земли, на котором играют пятна света, более или менее магически. Берем ландшафт с обелиском, 1638 года, находящийся в Бостоне. Стоит не особенно высокое дерево, на размытой земле с обнаженными частью корнями. Это уже типичная для Рембрандта черта: земля размытая, мягкая, плодоносная, насыщенная соками, не знающая засухи. Дерево обтрепанное, листва его бедна, никаких птиц на нём не видать. И тут же рядом светлеет небольшое водное пространство, принадлежащее озеру или реке. Небо в теплых, мягких тонах вечернего заката. Свет в картине, хотя и данный в немногих пятнах, всё же опять-таки типичен для Рембрандта. Он носит признаки того разложения, которое в позднейших работах Рембрандта придаст его картинам прелесть таинственного очарования. Этот свет ложится плодотворными семенами в рыхлых бороздах восприимчивой земли. Есть свет пустыни, опаляющий, иссушающий и сжигающий. Но есть свет, в иных пропорциях данный, наполняющий землю теплою влагою, оживляющий и размягчающий её. Таков именно свет рембрандтовского ландшафта – типичный, впрочем, в этом отношении не только для самого художника, но и для всей Голландии, где воздух насыщен парами и где солнце так живо играет в яркой зелени лугов, выделяя все краски, тона и полутона. Те же черты отличают и другие ландшафты Рембрандта, от 1638 года. Опять отдельные деревья, выделяющиеся среди холмистых пространств, с водою, с мостами, с мельницею вдали, с редким стафажом, с большими небесными пространствами, заполняющими иногда до трех четвертей холста. Много воздуха и наверху, и впереди, с намечающейся тенденцией к далям. Их ещё пока нет, они ещё только чувствуются. Но воздух по-прежнему пустынен, птиц – никаких. В ландшафте с милосердным самарянином, находящемся в Кракове, мы замечаем весьма характерную для Рембрандта манеру: путем искусственного расположения небесной светотени придавать характерную живописность избранной части ландшафта и иногда отдельному большому дереву или группе деревьев, как это особенно мы заметили на офортах. Свет опять ползучий, фосфоресцирующий бесконечным множеством червяков. И всё в том же году – новый ландшафт, с командующим деревом, с магическим светом, охватившим дальние руины. На «лондонском» ландшафте, 1640 года, намечается даль. Ни одно дерево не выделено, свет распределен мягко и искусственно. Ландшафты начала сороковых годов дают последовательное расширение дали, и в этом отношении они начинают становиться настоящими рембрандтовскими созданиями. Иные из этих ландшафтов напоминают отдельными своими чертами произведения Кейпа, Гойена и лесные поэмы Соломона Рюисдаля.