Елена - Гоар Маркосян-Каспер

Елена же не злилась и даже не спорила, она пыталась понять и представить жизнеощущение старых женщин, собиравшихся на дни рождения свекрови, родившихся в одном мире, потом насильственно ввергнутых в другой, а теперь пытавшихся вернуться назад, в некотором роде в детство. Они приспособились и перекрасились, прожили жизнь, но ничего не забыли и не простили, и холодная ненависть к тем, кто вынудил их прятать свои сине-черно-белые пристрастия за красной ширмой, согревала их существование, как рюмка ледяной водки греет пришедшего с мороза. Затаившись и считая с горечью и страхом уходящие дни, они все же надеялись дожить и отомстить, и как ни удивительно, дожили и отомстили, во всяком случае, оказались свидетельницами мести, и наверняка самыми безжалостными и неумолимыми. Правда, никто не молил их о пощаде, но если б и попытался, несомненно услышал бы в ответ: ab altero exspectes, altero quod feceris[21]. Впрочем, и те, кто помоложе, отнюдь не питали ни жалости к противнику, которого считали поверженным, ни намерений снять руки с его горла. Елена поняла это быстро, пару недель после лицензионной комиссии она мрачно помалкивала и проводила время на кухне, колдуя у плиты, но затем отправилась в магазин и купила самоучитель эстонского языка.

Гекуба смотрела неодобрительно. Елена потупилась, глядя в каменные плиты, но не смущение владело ею, а тайный гнев, она, царица Спарты, жена героя, покинула дом, мужа, дочь ради какого-то козопаса – и как ее встречают?.. Боги! Что за шутку вы со мной сыграли!..

Но тут Парис придвинулся ближе, взял ее за руку, и сразу захолонуло сердце, и вслед кровь хлынула в голову, Елена зарделась, стала еще красивей. Хотя мало пользы ей было от прославленной ее красоты, Приамовы дочери, собравшиеся вокруг, глядели на ее тонкое лицо и длинные золотые волосы с завистью и отчуждением.

Парис произнес несколько слов на невразумительном своем наречии, Гекуба ответила хмуро, Елена не поняла, но догадалась.

– Чужую жену привез. На женщин наших непохожа, роду незнакомого и воспитания иного. Языка нашего и то не знает…

Парис заговорил быстро и гневно, не скрывая обиды, потом повернулся и потянул Елену за собой, хотел, видно, уйти прочь, но тут послышалось ржание, грохот колесницы, раскрылись двери, и в гридню вошел высокий, бородатый, в летах человек. Царь троянский Приам вернулся с охоты, хоть ждали его не раньше, чем к вечеру.

Он подошел к Парису, обнял его, затем повернулся к Елене, улыбнулся и сказал по-ахейски:

– Здравствуй, дочка. Добро пожаловать в Илион.