Это решение возникло спонтанно, мне от него даже стало легче на душе.

— Мне нужна одежда к субботе. Хочу какой — нибудь легкий брючный костюм. Обувь у меня есть.

— Сейчас закажем, — Вика с готовностью открыла в телефоне приложение интернет — магазина.

Мы занялись выбором мне наряда. Естественно, за счет моей подруги, но деньги я ей обязательно верну.

И еще надо будет отпроситься у врача на полдня. Думаю, с этим проблем не будет, я чувствую себя прекрасно и ребеночек тоже.

Мне срочно надо погулять в городском парке.

Я обещала Таечке, что мы еще увидимся, Тимур сам сказал, где их найти.

Глава 41

Макс уехал на встречу с Любой. Он теперь ее адвокат.

Я медленно схожу с ума в ожидании друга и новостей от него. Хотел ехать с ним в больницу, но подумал, что будет только хуже: быть рядом с Любой и не иметь возможности увидеть ее даже одним глазом — пытка. К ней не пускают.

Цветы вчера и те кое-как упросил передать, палату оплатил, чтобы комфортно было и обслуживание соответствующее. В записке пожелал здоровья и написал свой номер телефона.

Не позвонила.

Вика сказала, что в палате моего букета не было. И позвонить Люба хотела, но в последний момент передумала.

Гадай теперь — передали ей цветы, и она их выбросила, или кто-то тупо не донес их до адресата, присвоил себе.

Вот и сижу в офисе, строю догадки что да как, жду Лукашина.

Дел по горло.

Но один черт они не делаются.

Почему она передумала мне позвонить? Из-за Елены? Так я все объясню!

Закрыв глаза, откидываюсь на спинку кресла, вспоминаю Бориса.

В перинатальный центр мы ехали молча. Он был взвинчен. Я думал о Любе и мысленно ругал себя, что не вызвал ей врача сам. Видел же, что уже в ресторане ей было плохо, в то время как ее муж напивался вместе с Зайцевой.

А Люба, оказывается, в положении.

Когда забеременела Вита, я прыгал до потолка от радости. У Бориса радости на лице не было.

Люба может быть беременна от меня?

Может!

Но может и от мужа.

Борис бесил. Бормотал себе под нос ругательства, упоминая жену.

Хотелось врезать ему локтем по морде, выплеснуть на него злость, отомстить за Любу, но я держался.

А потом ждал Миронова, чтобы отвезти его обратно. В том, что поедет назад, не сомневался. Макс уже приехал в город, и колесо возмездия закрутилось. Счет шел на минуты.

Борис вылетел из перинатального центра непохожим на себя. Злой как черт. С безумными глазами. Махнул мне, что идет. Но сам почти побежал к машине.

А я что? Я сделал вид, что ничего не знаю и не понимаю.

— Давай назад, — Борис плюхнулся на сиденье. — У меня там трындец в офисе.

— Проблемы?

— Ага. Твоих рук дело?

— Ты о чем?

Он мог спрашивать не только об инициаторе трындеца, но и о том, кто зачал его жене ребенка.

— УЭБ[1] у меня шерстит.

— Ох ты ж черт… — я выразил удивление и даже некое подобие сочувствия. — Могут что-то найти?

— Могут… Мне вот интересно, кто навел? — Миронов покосился на меня с подозрением.

— Давай, вешай на меня всех собак, — я сделал вид, что обиделся. — В ресторане вчера народу было полно, а ты все по полочкам да во все горло…

— Ну, да…

Он вытащил из кармана телефон и начал обзванивать знакомых, я так понял, влиятельных людей, просить заступничества.

«Давай, давай, трепыхайся напоследок. На твоих влиятельных найдутся более влиятельные»

Воспоминания прерывает короткий стук и щелчок двери.

— Занят? — громыхает басом Лукашин. — Оу, вижу, что занят, — не без издевки бросает друг. Заметил, что я сидел с закрытыми глазами, шагнул назад. — Я тогда позже зайду.

— Заходи уже. Согласилась? — подаюсь телом вперед. Вглядываюсь в лицо Макса, надеясь найти на его лице ответы быстрее, чем он расскажет сам.