Папа есть, нужна Любовь - Татьяна Любимая

Она подтверждает кивком. Взглядом проверяет систему. Капает медленно. Флакон почти полный, наготове стоит еще один.

— Анна Михайловна, а можно его не пускать ко мне? Пожалуйста?

— Как я его не пущу, — ползут на лоб ее брови, — он же ваш муж.

— Мы разводимся. Я не говорила ему, что беременна, ему не нужно знать.

— Надо сказать. Ребенок часто сохраняет брак.

— Это не его ребенок, — шепчу.

— Вот как… — растерянно.

В коридоре шум, голоса.

— Это он. Анна Михайловна, — хватаю ее за руку, — прошу, не уходите, не оставляйте меня с ним наедине, я боюсь, что он…

Борис врывается в палату. На плечах плащом развивается накидка, на ногах бахилы. Глаза красные — не протрезвел, не выспался.

— Это как понимать, Люба? — ревет.

— Тише, мужчина, не кричите, — заслоняет меня собой врач. — Это больница, а не стадион. Соблюдайте спокойствие.

— Выйдите, мне нужно поговорить со своей женой, — пытается через ее плечо поймать мой взгляд.

— Это вы выйдите. Ваша жена в критическом состоянии. Ей нужен покой.

— Один вопрос. Один, — поднимает вверх указательный палец.

Анна Михайловна оборачивается, молча спрашивая, как быть. Чуть пожимаю плечом, взглядом умоляю ее быть рядом.

— Ладно, — сдается. — Только один, — отходит в сторону.

Аккуратно приподнимаюсь выше, опираясь спиной на подушку.

— Это мой ребенок? — нависает надо мной Борис.

— Нет, — не мигая, смотрю снизу вверх.

— Значит, не соврала… — отшатывается. — Кто он? А хотя не важно. Так… — обращается к врачу. — Делайте ей аборт.

— НЕТ! — вскрикиваю.

— Что значит — делайте аборт? — возмущается Анна Михайловна. — Мужчина, вы в своем уме? Покиньте палату или я охрану вызову.

— Вызывайте. Я ее муж. Я имею права требовать аборт.

Женщина поспешила к двери. Открыла ее и громко крикнула, чтобы вызвали охрану. Тут буйный посетитель.

— Ты избавишься от него, поняла? — опять нависает надо мной Миронов, обжигая лицо перегаром. Глаза безумные, со всполохами ярости. — Сделаешь как я говорю. Или я тебе сам… — сжимает кулак перед моим лицом.

Зажмуриваюсь. Страшно очень. Его агрессия давит, душит.

Но мне есть за кого бороться. А присутствие постороннего человека придает сил.

— Я хочу этого ребенка, — распахнув глаза, смело заявляю ему в лицо. — Я буду его рожать. А с тобой я все равно разведусь.

Телефон Бориса звонит, звонит, звонит. Прерывается и снова звонит. Он не реагирует. Страшен в гневе.

— Борис, послушай, дай мне развод, — пытаюсь говорить успокаивающе. — Забудем друг о друге, начнем жить каждый своей жизнью…

— Ты еще не поняла? У нас с тобой одна жизнь. Одна на двоих.

— Ты чудовище, — качаю головой, не соглашаясь.

— Отличная партия. Красавица и чудовище. Помнишь, чем сказка кончилась? И жили они долго и счастливо.

— Вот именно. Сказка КОНЧИЛАСЬ. Нашей семьи больше нет и не будет.

— Посмотрим.

Он наконец отвечает на звонок.

— Что? — рявкает. — Кто? Когда? Скоро буду.

— Мы еще не закончили, — кидает мне напоследок. — Все-все, ухожу, — рычит на двух мужчин в форме охранников, что показались в дверях.

Уходит.

Откидываюсь на подушку. Меня трясет, рубашка мокрая.

— Все, все, успокаивайтесь. Сейчас, — врач зовет медсестру, просит сделать мне укол. — Ох, девки, — возвращается ко мне, натягивает манжет, чтобы измерить давление, — и где вы таких мужей находите. Позавчера тоже одну привезли. Синюю от побоев. Муж постарался. На шестом месяце беременности была.

— Была?

— Не спасли ребеночка…

— Какой ужас… Пожалуйста, попросите, чтобы мужа больше не пускали ко мне. И… он может подкупить кого-нибудь, чтобы…

— Пусть только попробует. Не переживайте, я предупрежу персонал. Поспите, вам нужны силы, никто беспокоить больше не будет.