Папа есть, нужна Любовь - Татьяна Любимая

Не хочу ехать с ним, но не такси же вызывать! И надо услышать, что я теперь должна и к чему готовиться. Пусть уже быстрее озвучивает.

— Подвезу.

— Подожди минуту, я отдам щенка.

Хорошо, машины у них припаркованы по разные стороны от отделения.

Вершинин, ворча на дочь, усаживает ее в детское кресло.

— Папочка, подожди, я еще с Любовью не наговолилась!

— Во-первых, надо говорить тетя Люба, во-вторых, не стоит ее задерживать. Ее ждут.

В его голосе иголки. Как будто это плохо — что меня ждут. Мужчина. Муж.

По документам пока еще муж, в остальном — никто для меня.

Но Вершинин таким тоном реагирует на Бориса, будто я ЕМУ что-то обещала, а не мужу!

Глава 23

В голосе Тимура иголки.

— Кузю будете забирать? — делаю вид, что меня не волнуют выпады Вершинина.

— А у меня есть выбор? — иронично изгибаются красивые губы мужчины.

Мысленно закатываю глаза — какой же он… невыносимый красавчик.

Выразительно глядя в мои глаза, забирает щенка, устраивает его на пол между задними и передними сиденьями.

Взгляд непроизвольно задерживается на пятой точке. Вершинин и тут идеален!

Обмахиваю лицо ладошкой. Жарко.

— Не балуй мне тут, — грозит пальцем собачонке.

Сожри его подголовник! — посылаю желание Кузе. И хотелось бы злобное, но выходит парадоксально шуточное.

— Отвезите его в ветеринарку для начала, — советую.

— Разберемся.

Тимур явно ждет от меня каких — то других слов. Но я не умею читать мысли! И это я вообще — то жду от него благодарности!

— Любовь! — Тася тянет ко мне ручонки.

Беру ее на руки. Обвивает мою шею, как обезьянка. Еще и ножками талию обхватила. Крепко.

— Поедем к нам домой? — приглашает с детской непосредственностью.

Я бы с удовольствием! Хоть куда, лишь бы не туда, где живут Борис и его мать.

— Я не могу, хорошая моя. Мне очень жаль…

Представить не могу, что вот сейчас расстанусь с малышкой, от которой так замечательно пахнет детством, нежностью, любовью. Еще больнее от мысли, что возможно, мы больше не увидимся.

— Если тебя тот стлашный дядька будет лугать, — шепчет Тася на ухо, — ты моему папе позвони, он плиедет и уши ему наделет.

— Я не знаю его номер телефона, — сердце скачет как умалишенное от любви к этой маленькой заботливой девочке.

— Я знаю. Восемь, девятьсот тлинадцать… — диктует цифры.

Она и номер телефона наизусть знает! Ну, Таечка! И не сказала Чернову!

— Запомнила?

— Запомнила.

— Повтоли.

Старательно сохраняя серьезное лицо, послушно повторяю.

— Молодец, — с очень важным видом хвалит. В этот момент — копия папаши. Тот же взгляд с прищуром, тот же изгиб губ. — Плиходи в субботу в палк, я буду тебя ждать.

Еще увидимся! — ликует мое сердце.

— Приду.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Девочка прижимается губами к моей щеке.

А-а-а! Сейчас разревусь!

— Не убегай больше, Таечка, ладно? — пытаюсь вкатить слезы обратно. И шепчу тоже, потому голоса снова нет: — А то у твоего папы будут большие неприятности.

— Не буду.

— Обещаешь? — копирую ее интонацию.

— Обещаю.

Усаживаю ее в детское кресло.

— Я буду тебя ждать!

— Я тоже!

Целую ее в макушку. Ангелок мой.

Выпрямившись, встречаюсь глазами с Тимуром. Все это время он стоял поодаль, ждал, когда мы с его дочкой наговоримся. Не уверена, что слышал наш разговор.

— Пристегните Таечку, пожалуйста, я не умею, — предательски подрагивает голос.

Пристегивает. Закрыв дверь, поворачивается. Что-то собирается сказать, кажется, снова обидное.

Поэтому прерываю его:

— Найдите Тасе хорошую няню. Пусть лучше следит за девочкой.

— Вакансия свободна. Займете?

Вот. Как я и думала — открыл рот, чтобы поиздеваться.

— Благодарю. У меня уже есть работа.