Папа есть, нужна Любовь - Татьяна Любимая

Даже вот эти нахмуренные брови не делают лицо Тимура отталкивающим. Как там — подлецу все к лицу? Наш случай.

— Кузя, Кузя, выходи, я тебя с папой познакомлю!

Тася лезет под стул, вытаскивает упирающегося щенка, прижимает его к груди обеими ручками. Он, задрав голову, лижет ее подбородок.

— Мы же забелем его домой? Это будет доблое-пледоблое дело!

У нее такой умоляющий взгляд, что я бы точно разрешила! А ее отец еще раздумывает!

Если он откажется… я заберу щенка себе! Просто потому, что его тискало его голубоглазое чудо.

Дверь в кабинет открывается. Мы все поворачиваем головы на входящего.

Борис.

— Какой стлашный… — тянет Таечка.

И без того небольшое помещение вдруг еще больше сужается. Воздух тяжелеет.

Борис на мгновение теряется. Пучит глаза, обводя каждого в этом кабинете. Мне становится неловко. Не за Таечку. За мужа. Потому что он вошел с таким злобным выражением лица, будто его оторвали от очень важного дела и заставляют решать чужие проблемы. Хотя так и есть.

Зря я ему звонила.

Между тем малышка причитает, растягивая щеки щенка в разные стороны:

— Кузя, тебя слочно надо помыть, ты пугаешь людей.

Подлетаю к мужу.

— Боря, пожалуйста, сделай так, чтобы родителей девочки не ставили на учет, — горячо шепчу ему, забирая все внимание на себя. Даже кладу ладони ему на грудь, чего давно не делала и не собиралась — брезгую. — Следователь грозит опеку привлечь и КДН за то, что девочка убежала от няни!

— Что ТЫ тут делаешь, Люба? — муж недовольно кривит свои толстые губы. — Ты должна быть дома с больной матерью.

— С Аллой Васильевной осталась Валентина Петровна. А мне нужно было съездить в салон, решить вопрос с поставщиком.

— Съездила?

— Давай дома об этом поговорим, ладно? Пойми, я не могла оставить маленькую девочку одну на улице! А если бы с ней что случилось? Я должна была ей помочь!

Злюсь, что надо объяснять толстокожему элементарные вещи.

— Ей или ее папаше? — вперяет жесткий взгляд в спину Тимура. Вершинин отвернулся, разговаривает с Черновым.

— О чем ты вообще! — вспыхиваю. — Я позаботилась о малышке. Ей всего пять лет! — И тут же усмиряю себя: — Я прошу тебя, просто помоги…

Мы смотрим в глаза другу. Я с мольбой, он — решая помогать или найти в этой ситуации выгоду для себя лично.

— Ла-адно, — тянет так, будто уже придумал, что попросит взамен.

Да пусть! — психую я.

— Как следователя зовут?

— Капитан Чернов.

— Можно вас на минутку? — Борис просит капитана выйти с ним на разговор.

Выходят в коридор.

Глава 22

В полной тишине ждем, когда за мужчинами закроется дверь.

Перевожу победный взгляд на Тимура. Борис сейчас все решит!

— Обязательно было его вызывать? — буравит меня глазами недовольный Вершинин. — По-вашему, я настолько беспомощный, что сам не решу вопрос с капитаном?

Злится очень.

И это вместо благодарности!

Возмущенно открываю рот.

Мы опять стоим друг напротив друга. Между нами Таечка. Задрав голову, смотрит снизу вверх то на отца, то на меня.

Одному Кузе хорошо и спокойно — нагладили, печеньем накормили, на улице не оставили. Сидит у моих ног, чешет за ухом.

Прикрываю Таечке ушки ладошками, чтобы она не слышала ту пламенную речь, которая предназначается ее отцу. Не только у него вопросы и претензии! У меня их на порядок больше!

— А обязательно было оставлять собственного ребенка с некомпетентной няней? Вы знаете, что она уснула вместо того, чтобы следить, играть, заниматься девочкой? Видите, к чему это привело?

Уф, перевожу дух. Убираю ладошки.

Теперь Тимур закрывает ушки дочки.

— Это была вынужденная мера! Так сложились обстоятельства.

Нависает надо мной, как скала, свет загораживает настолько, что помещение будто сужается.