Папа есть, нужна Любовь - Татьяна Любимая

Но вот это его «Ты» режет слух. Мы не настолько знакомы, чтобы мне тыкать. И он как чувствует:

— Вы.

— Я… здравствуйте… — что — то с голосом моим неладное. Его нет.

Тиул осматривает меня: пробегается по волосам, отчего мне тут же хочется поправить прическу. Я, наверное, растрепана.

Чуть задерживается на губах, спускается ниже. У меня блузка заляпана!

Как неудобно.

— Папочка, я нашла нам любовь! — хвастается Таечка. Это же она о собаке, да?

Папочка так радуется находке дочери, что щеки вспыхивают у меня. По — моему, собаке он рад больше дочки. Правда, смотрит на меня, а не на Кузю.

Наверное, все же обо мне. Вероятно, тот факт, что мы с Таечкой нашли общий язык и понравились друг другу, она определила одним словом — любовь. Иначе я не знаю, как объяснить ее фразу.

Пристальное внимание мужчины волнует.

Почему я так странно реагирую на отца Таечки? Я ведь замужем.

Это временно!

После Бориса ни одному мужчине доверия нет. Все они — кобели. Даже вот этот, Тиул, и тот облизывает. У самого, наверное, женщин пруд пруди.

И вообще у меня вопрос — кто кого сегодня нашел! А подано девочкой так, будто они оба искали именно меня. Но с какой радости?

Сначала Таечка называет меня мамой, теперь я для них любовь.

Это странно и вместе с тем очень приятно.

Приятно чуть-чуть прикоснуться к чувствам, отношениям, о которых я так сильно мечтала — ребенок-родитель. Как будто я тоже — родитель. И Тася — дочь.

И мы стоим с ее отцом друг напротив друга, разглядываем с ощущением чего — то общего между нами. Какой — то связи.

Тиул водит носом по воздуху. Принюхивается.

И я тоже хочу почувствовать его запах.

И чтобы он мне не понравился! Должно же хоть что-то в нем быть отталкивающим?

А у него туалетная вода — закачаешься! Аж голова кружится.

— Кхм — кхм… — отвлек нас от созерцания и обнюхивания друг друга мужской голос.

Зрительный контакт вынужденно прервался. Незаметно с облегчением вздыхаю. Чего это я, в самом деле.

Даже успела забыть где мы, с кем и что я делала. Совсем крышей поехала.

Быстро завершаю плетение кос и закалываю кончики заколкой. Тася — куколка.

— Капитан Чернов, — представляется между тем Тиулу следователь. — Документы, удостоверяющие личность покажите, будьте добры. И на дочь тоже.

Мужчина кладет перед ним папку. Чернов листает.

— Тимур Александрович Вершинин? — поднимает взгляд от паспорта.

— Да, это я.

В смысле — Тимур?

Даже Чернов удивился. Вон как протыкает нас с Тасей суровым взглядом, выглядывая из-за широкой спины папаши. Я же уверяла его, что имя отца девочки — Тиул!

— Тася, ты же сказала, что твоего папу зовут Тиул! — шепчу малышке.

— Моего папу зовут Тиул Александлович Велшинин. А я Таисия Тиуловна Велшинина, — сверкают в голубых глазенках девочки озорные искорки.

Поджав губы, с укором качаю головой. Она знает полное имя отца и не сказала!

Но как сердиться на эту милашку? Глазки голубые, ясные и честные-честные.

Значит, папу зовут Тимур.

Могла бы, Люба, догадаться! Ты же слышишь, у Таси с «р» проблема и другими звуками.

Ну… не подумала.

— Вы в курсе, Тимур Александрович, что ваша дочь гуляла одна по городу? — давяще говорит капитан, интонацией обвиняя папашу.

— За ней должна была присмотреть няня. Я ее уже уволил, — уверенно парирует Тиул, тьфу ты, Тимур.

— Скажите спасибо Любовь Андреевне. Это она нашла девочку.

Меня удостаивают еще более заинтересованным взглядом.

— Спасибо, Любовь… Андреевна, — Вершинину доставляет удовольствие проговаривать мое имя. Особенно первую его часть.

Не стоит благодарностей, — хочется ответить, только язык прилип к нёбу. Смущаясь, наклоняю голову.

— Папочка, я к тебе на лаботу шла с Кузей, — щебечет Таечка.

— Кузей? Каким Кузей?