Данте - Сэди Кинкейд

Я кладу руку ему на затылок, он поворачивает голову и слабо улыбается мне:

— Почти приехали, котенок. Ты в порядке?

— Мне бы не помешало поскорее пописать, — говорю я, сожалея о бутылке чая со льдом, которую я выпила примерно полчаса назад.

Он убирает мою руку со своей шеи и прикасается губами к костяшкам моих пальцев.

— Мы должны быть на месте через десять минут. Это нормально или мне нужно съехать на обочину и позволить тебе пописать на обочине?

— Десять минут — это нормально, — хихикаю я.

— Хорошо. Потому что мне бы не хотелось стрелять в кого — то только потому, что он мельком увидел твою задницу.

Я игриво толкаю его локтем в плечо:

— Ты бы так не поступил.

— О, я бы так и сделал, — говорит он, подмигивая.

— Ты уверен, что не можешь сказать мне, куда мы направляемся?

Он немного хмурится, и я снова чувствую в нем перемену:

— Я не хочу никаких секретов от тебя, Кэт, — говорит он, теперь его тон серьезный.

— Хорошо. Я тоже.

Он кивает головой, и теперь я еще больше заинтригована тем, куда мы направляемся.

Мое любопытство разгорается еще больше, когда Данте останавливает машину около красивого дома менее чем через десять минут. Такой дом вы видите в фильмах. На крыльце есть качели, во дворе — дерево, с ветки которого свисает покрышка, закрепленная толстой синей веревкой. Во дворе есть пикап и два велосипеда на лужайке.

— Кто здесь живет?

— Пойдем посмотрим, — говорит он, выбираясь из машины, прежде чем обходит ее, чтобы открыть мою дверь. Он берет меня за руку, чтобы помочь мне выйти, а затем переплетает свои пальцы с моими, пока мы идем по дорожке.

Прежде чем мы добираемся до крыльца, входная дверь дома распахивается и выходит женщина. Она, может быть, немного младше меня, но у нее на бедре сидит маленький ребенок. Маленькая девочка, которой на вид около двух лет. У обеих одинаковые темные кудри и темные глаза.

— Данте? — спрашивает женщина. Она улыбается, но в ее голосе слышится что — то еще. Возможно, страх?

Мое сердце начинает биться немного быстрее. О Боже. Этот ребенок его? Есть ли у него совсем другая жизнь, о которой я не знаю?

— Это твой секрет? — я тихо спрашиваю его.

— Да, — говорит он, но его глаза прикованы к женщине и маленькой девочке, и он улыбается. Не многие люди достойны улыбки Данте Моретти. — Прости, что я не позвонил. Это было что — то вроде того, что случилось в последнюю минуту, — говорит он женщине, извиняющимся жестом пожимая плечами, и крепче сжимает мою руку.

У меня так пересохло во рту, что я не могу глотать.

— Тебе всегда рады. Но что — то случилось? Что — то не так?

— Мама, — другой ребенок, маленький мальчик с густыми каштановыми кудрями, лет пяти или шести, выбегает из двери. — Ты сказала, что мы можем поесть мороженого.

Инстинктивно, даже не глядя на него, она тянется к нему, запускает пальцы в его густые волосы и притягивает его к своему бедру.

— Мы сделаем это, Ди, просто дай мне минуту. Затем она проводит его обратно в дом.

Д? Как у Данте? Данте младший? Капелька пота стекает по моему лбу. Я пытаюсь выдернуть свою руку из его, но он крепко сжимает ее.

— Все в порядке, но я женился, — он поднимает наши соединенные руки, и его обручальное кольцо сверкает на солнце.

Ее лицо расплывается в широкой ухмылке.

— Ты? Ни за что, — смеется она, начиная спускаться по ступенькам крыльца. Затем она смотрит на меня. — Как, черт возьми, тебе удалось приручить этого, девочка?

Я потираю рукой живот и смотрю вниз:

— Хм. С этим, — говорю я, пожимая плечами.

— Я хотел, чтобы она познакомилась с тобой. Я хочу, чтобы она знала все, — говорит Данте. — Никаких секретов.

Она снова смотрит на меня, ее лоб хмурится.

— Это моя жена, Кэт. Ты можешь доверять ей. Я обещаю, — говорит он, и ее лицо смягчается. — Скажи ей, кто ты.

Она глубоко вздыхает: