Отказ не принимается - Саша Кей

Длинные пальцы откидывают крышку, и моему взору предстает ни много ни мало сверкающее колье.

Господи! Это же не могут быть бриллианты, правда?

В полном шоке я разглядываю искрящиеся камни, оправленные в белый металл.

В самом волшебном сне мне и присниться не могло, что мужчина захочет подарить мне что-то подобное…

Но, разумеется, я не могу это принять.

— Не тороплю с ответом. Варя, у тебя есть время. До вечера.

Это называется «не тороплю»?

Я уже почти открыла рот, чтобы отказаться, но Воронцов поддевает колье и поднявшись подходит ко мне.

— Ты сказала, достаточно попросить, — вкрадчиво напоминает Виктор, встав за моей спиной, отчего у меня вдоль позвоночника бегут мурашки.

Колье прохладой ложится на мои ключицы.

Я чувствую теплые пальцы, застегивающие замок у меня на шее и поглаживающие позвонки.

— Я прошу тебя стать моей.

Глава 55

Эти слова, произнесенные с неприличным подтекстом, на самом деле ничего не значат. Нет за ними ничего.

Стать его кем?

Спутницей? Любовницей? Игрушкой?

Разочарование, неожиданно острое, впивается в сердце. Не таких слов девушки ждут от мужчины.

А то, что Воронцов подкупает меня подарками, как раз и говорит о том, что ничего серьезного он не предлагает. Так. Товарно-денежные отношения.

Я готова расставить все точки над «и», но появление Тимошки заставляет меня прикусить язык. Уж слишком жесткие фразы хочу я сказать Виктору. Ребенку такое слышать не стоит.

Почувствовав, как я закаменела под его ладонями, Воронцов настойчиво повторяет:

— Ответ дашь вечером. Я постараюсь не сойти со ума до этого момента, а ты, Варя, не торопись. Подумай. Не руби с плеча, как у тебя это водится.

Устало прикрываю глаза. Этот мужчина — не мое. Слишком сильно он шатает мою реальность. Раскачивает меня как на качелях. Я обещала ему поговорить с Тиль, и я это сделаю, но потом… нужно найти такие слова, чтобы Виктор принял — нам не по пути. Мы из разных миров.

Вернувшийся за свое место Воронцов смотрит мне в лицо и мрачнеет. По мне без труда можно понять, что я не в восторге от его речи.

Официант, снова нарисовавшийся на горизонте, пытается предложить Тимке какие-то блюда, но тот соглашается только на картошку-фри с кетчупом.

Мой консерватор.

Странно, что не попросил корочку хлеба, это у нас любимая еда.

Впрочем, открыв меню, я и сама теряюсь. Все такое незнакомое, никаких привычных цезарей и минестроне. Да еще и цены не указаны. Мне и так кусок в горло не полезет под насупленным взглядом Виктора, сейчас еще и выберу что-то невкусное, зато дорогущее.

Подняв полные беспомощности глаза на Воронцова, делегирую ему полномочия:

— Посоветуете? Мне что-нибудь легкое. Я рыбу люблю.

По выражению лица Виктора вижу, что то, что я продолжаю поддерживать дистанцию, его напрягает.

Ничего. Меня тоже многое держит в напряжении. А ему полезно будет побыть вне шкуры хозяина жизни.

Стыдно признаться, но несмотря на затаенное сожаление, что Воронцов не предложил мне что-то приемлемое, я испытываю легкое злорадство от того, что вечером я дам ему окончательный от ворот поворот.

Атмосфера за столом царит тяжелая. Сгущающиеся тучи не удается разогнать даже Тимке. И он с детской непосредственностью, просто линяет от нас обратно в игровую комнату, даже не доев свою картошку.

Даже завидно. У взрослых так не принято, я бы тоже сейчас куда-нибудь убежала.

Но увы. И под пристальным вниманием хмурого Воронцова я практически заглатываю выбранное им для меня блюдо, даже толком не поняв, угодила мне севрюга под ягодным соусом на подушке из шпината или нет.

Виктор смотрит на меня неотрывно, голодным взглядом провожаю каждую вилку, которую я отправляю в рот, позабыв про свой стейк. В глазах у него такой фейерверк, что мне не по себе.