Отказ не принимается - Саша Кей

— Бывшая теща? — недоуменно переспрашиваю я, не очень понимая, зачем бы ей мне угрожать.

— Да. Уверен, что Екатерина не удержалась и рассказала тебе историю краха моего брака.

Я неопределенно повожу плечом. И врать не хочется, и Екатерину сдавать тоже.

— Так вот, — продолжает Виктор, — бракоразводный процесс у нас с бывшей женой был нелегкий. Затяжной, со всем вытекающим дерьмом. Эстель осталась со мной за нехилые отступные, но видеться с дочерью я Гале не запрещал никогда. И ее бабушке тоже. Ирина этим воспользовалась для того, чтобы подставить меня и шантажировать. Выставила мне условие: или они отсудят ребенка и лишат меня родительских прав, или я повышу, скажем так, содержание Гали. Ее потенциальный новый муж почему-то не спешит удовлетворять хотелки будущей супруги в тех объемах, что она привыкла.

— Разве это так легко — лишить родительских прав? — с замиранием сердца спрашиваю я. Ведь мама — даже не родитель, она опекун Тимошки…

— Смотря кто и с какой целью действует. У меня достаточно бабок, и я откупился… А на Галю… нашел управу. Сама она ко мне больше не полезет. Это уж точно. Хотя Тиль могла бы и навестить.

— Почему? — у меня в голове не укладывается, как мать может не пытаться вернуть ребенка. Хотя я не понимаю, и как мать не пытается увидеться с дочерью…

Лицо Воронцова искажает гримаса. Ему, очевидно, не очень приятно рассказывать, но он честно соблюдает договоренность, видимо, рассчитывая и на мою честность в этом вопросе.

— Галя во время развода сделала аборт. Тогда она уже встречалась со своим женихом, не стала дожидаться окончания процесса, завела роман и съехалась с этим плешивым. Вишенкой на торте было то, что ребенок был от моего брата. Он разбился, и Галя, осознав, что повесить ребенка на нового мужика не получится, избавилась от беременности. Вот этого я ей простить не могу. Если бы я знал… Я бы забрал ребенка.

— Это ее право — рожать или нет, — вступилась я.

— Да, но она бы родила и оставила ребенка Сереге, чтобы кормиться еще и от него. Галя сама так сказала. А ее Эвре отцом по срокам быть никак не мог бы. И она сделала выбор. И он на ее совести. А Ирине пока еще разрешено приезжать на день к Тиль раз в месяц, и она все не оставляет попыток выбить из меня еще немного деньжат. Галя подписала соглашение, по которому обязуется не претендовать на дочь кроме оговоренного. А теща хочет отвоевать себе опекунство. И с этой целью периодически подсылает ко мне шлюх. Чего они только не устраивали. За одну из них я тебя и принял на турбазе. Но все. Ирина допрыгалась. Перешла все границы. Я перекрою ей кислород.

О господи…

Со слов Екатерины я не понимала, насколько все плохо. Но ведь и она вряд ли знает все детали. Не думаю, что Виктор перед всеми трясет грязным нижним бельем своей семьи. Теперь понятны слова Егора о том, что у Воронцова свои скелеты в шкафу.

А еще мне становится не по себе.

Виктор готов был воспитывать ребенка брата. Ну а что… Денег достаточно, не последний кусок хлеба делят… Во что бы то ни стало нужно скрыть, что Тимка — его племянник.

Я бы не возражала против участия Воронцова в воспитании Тимошки, но я почти уверена, что он просто его отберет. Сам же говорит. Бабок много. Откупится ото всех.

Как назло, Тимка возвращается на кухню, преданно заглядывая в глаза и сжимая в кулаке стегозавра.

Теперь с каждым разом я все отчетливее вижу, как они похожи с Виктором. Пожалуй, даже сильнее, чем с Сергеем.

— Мам, я все убрал. Поехали, — велит ребенок.

И этот уже нахватался. Приказывает.

— Тим, нам надо в поликлинику, — растаптываю я надежды детеныша. — Начинай одеваться, я сейчас провожу Виктора Андреевича и приду помогать.

— Варя, — вкрадчиво вклинивается Вороцов, — а не хочешь услышать мое желание?

Глава 49