Отказ не принимается - Саша Кей

— Виктор Андреевич.

— А кто такой Виктор Андреевич? — хлопаю глазами в полной растерянности.

До сего момента я свято верила, что самый важный человек в магазине — нет, не директор, а начальник отдела безопасности. Директор что? Такой же наемный работник, как и мы все, у него лишь зарплата побольше, ну так и головняка тоже. Мы его практически и не видим, и не пересекаемся. Один раз только. На корпоративе.

А вот шеф-безопасник за нами бдит.

Мне кажется, он априори подозревает всех в воровстве товаров и из кассы. Пугающий до дрожи дядька.

А тут неизвестный, которому он сам дверь открывает, как швейцар, и пропускает его в кабинет директора.

— Тронь, ты реально тронутая, — разводит руками Геннадий.

Как мне уже надоели эти шуточки по поводу моей фамилии, кто бы знал. В конце концов, нормально ответить нельзя? От чертова шарфика чешется шея.

— Это хо-зя-ин, — по слогам как для тупенькой произносит Геннадий. — Воронцов Виктор Андреевич.

Тот самый?

Как там у Маршака? Владелец заводов, газет, пароходов?

Меня захлестывает мандраж.

Зачем я этому воротиле?

Я же ничего не сделала!

В некотором понятном отупении я позволяю Геннадию себя увлечь из торгового зала за дверь с надписью «Служебное помещение». Он конвоирует меня в приемную и остается стоять над душой, будто я могу сбежать.

Не могу. Мне очень нужна эта работа.

Но, если честно, удрать хочется.

От нервов я даже не могу усидеть на диванчике для посетителей, хотя Геннадий мне предлагает. Если бы не его присутствие, я бы уже металась по приемной, заламывая руки. А так я просто гипнотизирую часы над пустующем столом секретаря, рабочий день которого начинается позже, и перебираю в голове все возможные реальные и мнимые прегрешения, которые я могла допустить.

Еще десять минут.

Я на грани паники, неизвестность выбивает меня из колеи. Я на нерве.

Когда, наконец, сводящая меня с ума стрелка на циферблате указывает, что время истекло, и можно заходить, у меня подгибаются ноги. Вот сейчас я готова плюхнуться на диван и не двигаться, как можно дольше.

Но Геннадий гостеприимно распахивает передо мной дверь, пропуская вперед.

С трудом сглотнув, я вытираю влажные ладошки о черные джинсы и перешагиваю порог.

Почему-то я думала, что Геннадий зайдет со мной. Ну, как в школе, когда вызывают родителя провинившегося ученика. Однако нет. Дверь за мной мягко закрывается, отрезая от менеджера по персоналу.

Свет в кабинете намного ярче, чем в приемной, и я зажмуриваюсь, чтобы адаптироваться. С закрытыми глазами я остро чувствую запахи незнакомого помещения: свежесваренный кофе с нотками аморетто, разломленный мандарин, сигаретный дым и Том Форд, обволакивающий ароматами шафрана, кардамона и кожи.

В благоуханную идиллию вклинивается скрип ручки по бумаге, и, вернувшись в реальность, я заставляю себя открыть глаза.

Вижу темноволосую макушку этого Виктора Андреевича, который подписывает документы один за другим. Как загипнотизированная слежу, не дыша, за движениями дорогой блестящей ручки в длинных пальцах, боясь привлечь к себе внимание сильного мира сего.

Слежу пристально, и все равно этот момент становится для меня неожиданностью.

Господин Воронцов захлопывает папку, отодвигает ее, со щелчком закрывает на ручке колпачок и поднимает на меня глаза.

— Ну здравствуй.

Глава 2

У меня все обмирает.

Это последний человек, которого я хочу видеть.

Не после того унижения, через которое он меня провел. Тот день был ужасным, и в итоге передо мной извинились, но не он, а портье, выдававший ключи. Да только на мою персону все косились, а я подобное внимание плохо переношу, настроение и отдых были безнадежно испорчены, и мне пришлось уехать. После всего у меня еще два дня руки тряслись.

Так вот как его зовут. Воронцов Виктор Андреевич.