Мои путевые записи - Джоли Анджелина (2005)

Вокруг меня много людей разных национальностей. Обращает на себя внимание красивая африканская женщина в традиционной одежде.

Самолет готов, но нас предупредили, что лучше сейчас принять душ, потому что такая возможность представится не скоро. Лоли и я решили последовать совету. Остальные остались ждать под палящим солнцем. Никто не садился в самолет. Потом я поняла почему — дамы вперед.

Все говорят: «Доброго пути» и «Удачи».

Сейчас я уже в самолете — заняли место без кондиционера.

Мы еще не тронулись с места, но на мне уже выступил пот. Я слизнула его с верхней губы.

Все вокруг улыбаются, разговаривают друг с другом, обмениваются любезностями и говорят о том, кто чем занимается в жизни.

Они обратили внимание на мою татуировку на запястье.

Тогда мне рассказали, как власти проводили акцию по выявлению мятежников, претендующих на статус беженцев. Эти люди пытаются обманом отнять даже ту малую часть помощи, которая оказывается нуждающимся.

Какая-то женщина сказала, что видела много людей, которых держали в течении нескольких дней до установления личности.

Она спросила, почему их подозревают.

«У них на руках татуировки!» (это распространенный родовой обычай в Гвинее и Сьерра — Леоне.)

Нас рассмешила мысль о том, что власти могут принять меня за мятежника. Однако это заставляет задуматься над тем, насколько характеризуют нас те символы, которые мы по разным причинам татуируем на своем теле. Кого-то они пугают, у кого-то вызывают насмешки.

Я думаю о своих татуировках. Почему я сделала их? Инициалы моего брата, цитата о свободе моего любимого писателя.

Мы только что приземлились: надо взять кого-то на борт. Сейчас нас в самолете семеро.

Воздух стал немного прохладнее, день просто великолепный. Мы вышли из самолета, чтобы немного размяться.

Когда я вернулась, на борту находилось два новых пассажира — мужчина, сидевший впереди, и женщина, которая заняла место рядом со мной. По-видимому, я им не очень понравилась — мне так показалось, судя по их отстраненному виду. Мы не представились друг другу. Замкнутое поведение мужчины даже немного испугало меня, неужели мне придется с ним работать? После мне стало стыдно, что я так о них подумала. Мне повезло, что я оказалась в их компании.

Спустя какое-то время мужчина повернулся ко мне и объяснил, что он был взят в плен мятежниками Монровии и Либерии и находился там в течении шести дней. До последней минуты плена он боялся самого худшего. Он рассказал о долгих часах своего ареста в аэропорту.

Когда он, его жена и я наконец разговорились, я обнаружила, что они добрые и отзывчивые люди. Ушло чувство страха, которое в начале нашего знакомства я ошибочно приняла за отстраненность и замкнутость.

Мы приземлились на той же земле, где мужчину держали в плену.

Большинство людей в этой стране прошли через такое, что я не могу себе даже вообразить!

Когда я вышла из самолета, мне сказали, что у этого места нет практически никакой надежды на восстановление: все вокруг было сожжено и разрушено.

Иногда, когда мятежники уходят, они берут заложников только для того, чтобы те помогали им нести награбленные вещи.

Все вокруг было таким красивым — земля, озера, леса — настолько, насколько хватало взгляда.

Единственная авиация, которая базируется в этом аэропорту, — военные вертолеты.

Наконец мы приехали во Фритаун. Пока машина везла нас по улицам, мы обсуждали ситуацию в городе, последствия того, что Революционный единый фронт (РЕФ) назвал «проект: ни одного живого существа».

Я увидела сотни людей, шедших по улицам, держась за руки — они выжили.

На машинах краской написано: ГОСПОДЬ ВСЕМОГУЩ и ЛЮБОВЬ К КАЖДОМУ — НЕТ НЕНАВИСТИ.

Кажется, что эти люди — последние, кто мог бы верить в это после случившегося, но вместе с тем ты осознаешь, что они знают нечто, чего не знаешь ты, потому что они прошли через ад.