Не жалея ни о чем - Ш. Фарнсуорт

Я не знаю точно, где находятся офисы «Кенсингтон Консолидейтед» — без сомнения, в каком-нибудь престижном месте в центре города, — но я представляю, как Оливер каждый день ездит на работу и с работы мимо высящихся небоскребов, грузовиков с едой и желтых такси.

Мы с Тайлером расходимся, как только возвращаемся в вестибюль отеля «Карлайл». Он подходит к стойке регистрации отеля, чтобы заказать машину на потом. Я направляюсь к лифтам, горя желанием поскорее подняться в свой номер.

Несмотря на то, что мы уже попрощались, Тайлер машет рукой, прежде чем двери закрываются. Кажется, его искренне не беспокоит, что я не хочу проводить с ним дополнительное время, и это облегчение.

Я переживу следующие пару дней встреч, а затем вернусь в Лос-Анджелес. Может быть, я приглашу обоих своих родителей на ужин в эти выходные, и тогда я смогу рассказать им об архитектурной школе. Я надеюсь, это не будет большим сюрпризом. Они знают, что это мой интерес, или был им.

А потом я вспоминаю, в каком восторге был мой отец в мой первый день в качестве официального сотрудника, и мой желудок скручивается в неприятный узел.

Как только я оказываюсь в своей комнате, я снимаю платье и блейзер, которые носила весь день. Мы остановились здесь всего на несколько минут между аэропортом и отъездом на первую встречу, и это такое облегчение — наконец освободиться от стесняющей одежды. Ощущение еще более потрясающее, когда ступаешь под струю теплой воды. В Нью-Йорке, по крайней мере, на пятнадцать градусов прохладнее, чем в Лос-Анджелесе этим утром, чего я ожидала, но на самом деле не была готова.

Мой телефон звонит, как только я выхожу из душа. Скорее всего, звонит мой отец, чтобы проверить, как дела.

Я врываюсь в спальню с мокрыми волосами и небрежно обернутым полотенцем, отчего капли воды разлетаются повсюду. Мой телефон заряжается на прикроватном столике. Я ударяюсь пальцем ноги, когда резко останавливаюсь, ругаясь, когда от укола боли у меня подгибается колено. Я прыгаю на одной ноге, проверяя, не повреждена ли ступня, и отвечаю на звонок.

— Алло? — Я отвечаю, затаив дыхание.

— Ханна? — Лед пробегает по моему позвоночнику, когда я испытываю прилив страха и возбуждения. Мой палец на ноге больше не пульсирует. Я ничего не говорю, проклиная себя за то, что не проверила, кто звонит, прежде чем ответить.

Я не думала, что он позвонит мне снова. Не думала, что окажусь в такой ситуации.

— Ханна? — Оливер повторяет.

Я прочищаю горло и крепче сжимаю полотенце.

— Привет, Оливер.

— Сейчас подходящее время? — нерешительно спрашивает он.

Я задыхаюсь, как будто пробежала марафон. И когда мы разговаривали в последний раз, я повесила трубку. Так что я понимаю его опасения.

— Да.

Я могла закончить этот разговор до того, как он начнется, и это все, что я говорю: Да. Удивление и паника проходят, сменяясь более приятными ощущениями. Как…счастье. Облегчение.

Он позвонил, и я не думала, что он позвонит. Думала, что перезвонить мне после того, как я повесила трубку.

— Петиция была подана сегодня.

— Я знаю.

Напоминание немного портит мне настроение, но не сильно. Потому что это не то, из-за чего ему нужно было звонить мне.

Мой адвокат прислал мне сообщение сегодня утром. Сообщение от нее было доставлено, как только я приземлилась в Нью-Йорке, что было не лучшим началом этой поездки. Я ожидала этого. Было немного загадочно, почему он еще не подал заявление.

Несмотря на то, что на его конце тишина, я практически слышу, как крутятся его мысли, раздумывая, что сказать дальше.

— Ты рассказала своему отцу о школе? — спрашивает он.

Ручейки воды продолжают стекать по моим рукам и ногам, оставляя крошечные лужицы на полу.

— Нам не нужно этого делать, — шепчу я.

— Делать что?

— Прости, что я позвонила тебе в пятницу, ладно? Я не должна была. Это было… непрофессионально.