А если это любовь - Alexandrine Younger

— Я этого хотел, ну… Ты понимаешь, что ли? — Космосу трудно скрыть от Лизы то, что она ему нравится. Он никогда не был равнодушным к ней, но, видимо, настала точка кипения. Он ей и навязывать себя не хочет, но понимает, что так и не отвяжется.

И в Ленинград, кстати, тоже не пустит.

— Вогнать меня в краску? — что у Холмогорова получилось отлично.

— Дурочку не строй! — Космос шумно выдохнул, и в следующую секунду достал сигареты, быстро затягиваясь. — Или снова показать?

— Если соглашусь? — Лиза усмехнулась, пряча пылающее лицо в ладонях. — Нет, ну не соглашусь, а…

— Спрошу, думаешь? — Кос отодвигает тонкие пальцы, стремясь увидеть алмазные глаза.

— Ничего не думаю! Я вообще о тебе не думаю, Холмогоров!

— Врать не научилась, а ещё с Пчёлой под одной крышей живёшь…

— Ты что хочешь, пришелец?!..

— Мира во всем мире и «Линкольн» новой масти!

— «Жугулем» обойдешься!

— Не выдержит душа поэта…

— Вот и не сочиняй тогда.

— Ну тогда я не буду объяснять тебе на пальцах то, что и так понятно?

— Не будешь, — согласилась Павлова, — тем более, Космос Юрьевич, Фил нас вчера поженил. Ты был навеселе, но согласился, а я…

Договорить с серьезным лицом не вышло. Вчерашним вечером Павлова ответила уклончиво, продолжив смеяться вместе с Космосом и над ним, а сейчас не может сказать однозначно.

Да или нет?!..

— Да согласилась ты, чего запнулась? — молчание — знак согласия. Космос намеренно не даёт Лизе лишних секунд на раздумья. А то ещё одумается… Нет! — Властью, данной Филу пивом, комсомолом и Белым… Так и поженили!

— Куда уж серьёзнее? — удастся ли выйти невредимой из этой комической бури?

Чтобы сердце билось ровно и без эмоций, а окружающий мир воспринимался без неуместных слёз.

С каждым днём Лиза убеждалась в том, что шансы её малы, ничтожны, в сравнении с тем, как она привязана к Космосу.

Но что получится из союза непутёвого сына профессора астрофизики и дочери судьи, погибшего по чьей-то преступной воле?

Долго и счастливо?..

— Намертво, — строго произносит Кос, будто приговор чеканит, — забились?!..

Лиза решается взглянуть на Холмогорова, не пряча смущенных глаз. Космос, не особо обращая внимания на случайных прохожих, пересаживает Павлову на колени. Он смотрит на неё совершенно теплым взглядом, и Лиза не растолкует его иначе, как влюбленный. Ей ничего не остаётся, как ответить таким же безбрежным взором, потому что любые разумные фразы покинули взбудораженное сознание.

Признания всегда будут даваться им тяжело.

Поцелуи — куда лучше!

Пространство предательски узкое, несмотря на то, что они на улице, и Космос, недолго думая, целует голубоглазую, а она отвечает почти по-детски, несмело. Лизе кажется, что его губы самые мягкие и нежные. Или не кажется?

Потому что она никогда и никого не представляла на его месте. Но не знает, как на него реагировать? Как принять обновленную реальность, вдруг заигравшую всеми цветами радуги?

Космосу точно ничего не кажется. Он поставил на то, что удержит эту девушку около себя, чего бы ему это не стоило. Лиза будет долго привыкать к их изменившейся реальности? Пожалуйста, он потерпит. Только бы третий лишний к ним не лез, и неважно, что из себя этот фрукт представляет. Вторых ролей подле Павловой для себя Космос не видел.

Впрочем, Лиза сама не потерпит подобного.

Чему-то же Космоса научили истории с Громовым и Боровицкой?

— Ни стыда, ни совести! — слышат влюбленные в спину.

Лиза отрывается от Космоса первой, прыснув от смеха, а он бы и рад съязвить о том, что завидовать следует беззвучно, но его вниманием владеют пленительные голубые алмазы. Павлова закономерно оказалась центром его вселенной, а что же до остальных…

Ему наплевать. Целиком и полностью.

— Ты же понимаешь, что нам никто не должен мешать?..