Три года - Лили Сен-Жермен

Затем он выходит из комнаты, для эффекта хлопнув за собой дверью. Как только я слышу, как его шаги удаляются по коридору, вскакиваю с кровати и на цыпочках направляюсь к французским дверям, ведущим на балкон. Кажется, все было отремонтировано, поскольку одна из бомб, которые я заложила, взорвалась прямо под этой комнатой, пробив большую дыру в стене особняка. Я выглядываю из окна и замечаю нескольких вооруженных охранников в разных точках вокруг объекта, а вдалеке — дымные огни, обозначающие границу, отделяющую США от Мексики.

Я не знаю, как мне вообще пройти мимо охранников. Как мне спуститься на первый этаж с балкона второго этажа. Как не замерзнуть в этом дурацком платьице, совершенно не подходящем для зимы.

Но я должна что-то сделать.

Опускаю руку на изогнутую латунную ручку двери, холодную и тяжелую. У меня перехватывает дыхание, когда я нажимаю на нее… и она поддается. Никакого сопротивления. Взволнованно я распахиваю дверь, но вид, который меня встречает, не тот, который я ожидала.

Я вскрикиваю, отступая как раз вовремя, чтобы не упасть через несуществующий балкон на твердую плитку, украшающую веранду на первом этаже.

Мое сердце колотится, я отступаю в безопасное место, понимая, что ремонт на самом деле не завершен. Не хватает огромного куска балкона, который чуть не поглотил меня целиком и не заставил меня лежать на земле в путанице сломанных конечностей и крови.

Врывается ветер снаружи, холодный и сладкий после трех месяцев спертого воздуха. Я чувствую, как мои распущенные волосы развеваются вокруг моего лица, когда дверь позади меня с грохотом распахивается, и Дорнан бросается ко мне, сжимая мои волосы в кулаке и яростно тянет меня назад.

— Ау!

Я плачу, когда он использует инерцию, дергая меня за волосы, чтобы швырнуть меня мимо него обратно на кровать. Я приземляюсь лицом вниз, но прежде чем успеваю отползти, он уже на мне.

— Замолчи! — рычит он, болезненно впиваясь пальцами в мою руку и переворачивая меня на спину. Прежде чем я успеваю что-то сделать, он обвязал чем-то мои запястья и прикрепил их к изголовью кровати.

Я недолго борюсь, прежде чем обмякнуть. Мы уже танцевали этот танец раньше, и этот парень знает, как завязывать узлы. Я попалась.

Смотрю на него насмешливо.

— На этот раз ты заставишь меня кончить, прежде чем ударишь ножом? — саркастически спрашиваю я, вспоминая ту ночь, когда он заставил все мое тело содрогнуться, прежде чем вонзить нож мне в бедро.

Он ухмыляется.

— Кончают только хорошие девочки. Ты плохая девочка, да, детка?

Дорнан достает что-то из ящика рядом с кроватью, и я вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что это. iPod с уже подключенными к нему наушниками.

Странно.

Ухмылка не сходит с его лица, когда он втыкает наушники мне в уши.

— Я вернусь через несколько дней, — говорит он, подмигивая мне. — Но не волнуйся. Я позаботился о том, чтобы трек повторялся.

Он нажимает что-то на iPod и бросает его мне на грудь, как раз в тот момент, когда кто-то, похожий на Sepultura, начинает кричать мне в уши о ненависти и крови. Действительно чертовски громко.

Я смотрю на Дорнана, когда он посылает мне воздушный поцелуй и захлопывает за собой дверь, в то время как чувак кричит мне в барабанные перепонки.

Глава 17

Это так чертовски громко, что мне кажется, что у меня из ушей пойдет кровь. Я с силой трясу головой, но эти наушники засунуты мне глубоко в уши, и не похоже, что смогу их вытащить без помощи рук.

И это не прекращается. Чертовы часы. Я слушаю весь оглушительный, вызывающий рвоту альбом, который, возможно, нормальный на обычной громкости — если вы любите такую музыку, а я нет, — но на полной громкости мне хочется уже умереть.