Тот самый парень - Ким Джонс

Разглядывая мою грудь, которая теперь находится на уровне его глаз, он облизывает нижнюю губу, а затем стискивает ее зубами.

Я опускаюсь на колени и смело щупаю его через штаны, прежде чем расстегнуть молнию. Освобождаю его член и вдыхаю чистый, мужской аромат, присущий только ему, с ноткой одеколона. Его член твердеет с каждой секундой. Становится все толще. Длиннее. Больше, пока этот обтянутый плотью школьный автобус не оказывается всего в миллиметре от моих губ.

— Можно мне отсосать ваш член, мистер Суэггер?

Он стонет.

— Не говори «член», Пенелопа.

Я целую головку. Он дергается всем телом, и я смотрю на него из-под ресниц, чувствуя себя чертовски самодовольной.

— Вы бы предпочли, чтобы я использовала соответствующий медицинский термин, мистер Суэггер?

— Даже, бл*ть, не смей.

— Пе…

Скажите, пенис.

Сделай это.

Прямо сейчас.

Обратили внимание, как ваши губы раздвигаются, а рот открывается на пе-е-е?

Что ж, именно в этот момент член Джейка оказался у меня между губ.

У меня не остается другого выбора, кроме как открыть рот. Либо так, либо рискнуть, что он выбьет мне передние зубы своим громадным членом.

Я стону вокруг него.

Вбираю его немного глубже.

Помня, что у меня ужасный рвотный рефлекс.

Отстраняюсь, чтобы обработать языком головку. Губами. Рукой. И, судя по его ворчанию и стонам, я, должно быть, делаю что-то правильно.

Некоторые девушки могут сосать член весь день. Им это просто нравится. Все эти героини из любовных романов? Ох, они говорят так, будто сосать член — это величайшая вещь в мире.

Я не одна из тех девушек.

Как бы ни было опьяняюще чувствовать его во рту, я предпочитаю быть эгоисткой и чувствовать его рот на себе. Поэтому так грациозно, как только могу, забираюсь к нему на колени и оседлаю его бедра. Сцепляю руки у него за шеей и трусь о его ствол. Это так приятно, я уверена, что смогу кончить просто так. На мгновение я настолько сосредоточена на удовольствии, что забываю, где нахожусь. О звуках, которые издаю. Что он наблюдает.

— Проклятая девчонка… — бормочет он, просовывая руки мне под свитер и лаская груди. Его слова — в них что-то есть. То, как он называет меня девчонкой. От этого я чувствую себя… порочной. И мне нравится.

Я поднимаю голову и вижу, что он смотрит на меня. Обезумевшим от огня и страсти взглядом.

— Поговори со мной, Джейк.

— Тебе нравится, когда я с тобой разговариваю?

— Да. — Я чуть сильнее прижимаюсь к нему бедрами. — Да, черт возьми. Говори мне непристойности. Заставь чувствовать себя грязной. Пожалуйста. Только… я имею в виду… не обзывай меня, не бей по лицу или что-то в этом роде. Но можешь шлепнуть меня по заднице. Если хочешь. Не знаю. Скажи, что мне делать. Я такая глупая. Мне надо заткнуться.

— Тихо, Пенелопа, если не хочешь, чтобы я снова заткнул тебе рот.

Я хнычу. Киваю. Делаю все, что в моих силах, чтобы, молча, показать ему, что это тот тон, слова и непристойности, которые я хочу, чтобы он использовал. Потому что он приказал мне молчать. И я хочу быть для него хорошей послушной, фальшивой сабой.

— Встань.

Мне требуется секунда, чтобы подчиниться, но, в конце концов, мне удается слезть с его колен и встать перед ним. Он не прикасается ко мне, но вид его рук так близко — неподвижно лежащих на его бедрах — заставляет мои бедра двигаться к нему самим по себе.

— Разденься для меня.

Я моргаю.

— Эм. Что сделать?

— Разденься для меня, Пенелопа. Хочу видеть тебя обнаженной.

Это я могу.

Безусловно.

Отступаю от него на шаг и стягиваю свитер через голову. Его взгляд остается на мне, вместо того чтобы опуститься на черный кружевной бюстгальтер — один из тех, чей вырез так низко, что видны верхушки ареол. Я смотрю вниз, чтобы проверить, не случилось ли чего. Есть ли причина, по которой он не смотрит. Не нахожу ни одной.