(Не)идеальная девочка - Настя Мирная

— То, что ты делал… Мне было хорошо. Очень… Но ты ведь… — замолкает и опускает голову, как всегда скрываясь за водопадом волос. — Тебе же тоже надо… Ну… Не знаю, как сказать. Разрядка? — тараторит и смотрит в упор.

По мышцам побегает ток, когда до меня доходит.

Моя ж ты девочка…

Обхватываю её лицо ладонями, не давая отвести взгляд. За грудиной разгорается пожар и врубается костедробилка. Значит, обо мне думала. Пиздец просто.

— Малыш, я тебя очень-очень. — сказать дохрена чего хочется, а сделать ещё больше, но сейчас не выходит.

Шумно глотаю воздух, ныряя в её глаза.

— Я тебя тоже очень-очень, Тём. Но я не об этом. Ты уходишь, потому что я ничего не сделала, чтобы тебе стало…легче?

— Блядь, перестань эту хренотень нести, Насть. Я, сука, в трусы спустил, едва увидел, как ты кончаешь. Услышал, как стонешь. Почувствовал, как пульсируешь вокруг моих пальцев. Как сопляк малолетний, блядь. Или ты думаешь, что я три дня от спермотоксикоза загибаюсь, а сейчас ебать другую побегу? У меня, сука, стояк теперь на тебя только.

Выдёргивает лицо.

Не отпускаю. Фиксирую крепче.

Закрывает глаза. Дышит через раз. Трясётся сильнее прежнего.

Замечаю влагу на ресницах, ослабляю захват и прижимаю к груди. Глажу по спине со всей, сука, доступной мне нежностью.

Я люблю тебя, девочка моя. Люблю, маленькая. Люблю тебя! — транслирую слова в её макушку. Передаю через прикосновения. Заряжаю со своими рваными выдохами. Но вслух так и не произношу. Какого хуя это так сложно?

— Правда? — сипит в шею.

— Конечно, блядь, правда. Нет других! Только ты! Что тебе здесь не понятно?! Только ты и никого больше! Смирись уже с этим, глупая! — режу на повышенных возникшую между нами паузу.

— Артём! — обхватывает руками за плечи и обжигает сорвавшимся дыханием подбородок. — Я дура, да? Не отвечай! Знаю, что дура. Просто я так боюсь, что всё это окажется не по-настоящему.

— Всё, блядь, по-настоящему. Привыкай уже, Настя!

Едва оказавшись на улице, подставляю разгорячённую рожу прохладному ветру. Походу на дождь нагоняет.

Достаю из пачки сигарету и закуриваю. Тяну кислород вместе с никотином. До сих пор нехило так колошматит после ведьминых слов. Сам бы не услышал — никому не поверил. Как ей вообще в голову прийти могло, что я после всего, что у нас с ней было, могу притащить её к себе и пойти трахать других?! Точно ненормальная! Но моя же.

Выдёргиваю с задней сидушки телефон для Мироновой. Совсем о нём забыл со всеми этими движухами. Возвращаться не спешу.

Как представлю, что моя девочка абсолютно голая в моей ванной, так с трудом сдерживаюсь, чтобы не забуриться к ней. Прикрываю веки, делая очередную затяжку, и вижу, как капли воды стекают по её телу, скользят по груди, сползают между ног.

Член принимает боевую стойку.

Да заебал уже!

Ещё какое-то время торчу под подъездом, таская тягу за тягой. Жду, пока моя девочка выйдет из душа. Если вернусь раньше, за себя не ручаюсь. Ещё вся ночь впереди.

Даю себе слово, что не прикоснусь к малышке, чтобы хоть немного отдохнула. Даю, и сам не верю. Охереть! И как я пытаюсь убедить её доверять мне, если у самого не выходит?

В квартиру вхожу бесшумно, прислушиваясь к звукам внутри. Тишина. Подхожу к ванной, но шума воды не слышно. Выдыхаю и иду дальше. Заглядываю в спальню. Насти нигде нет. Сразу какая-то паника накатывает. Неужели ушла? Я же под падиком тёрся, точно бы заметил.

— Насть! — зову, залетая на кухню, и стопорюсь, как в стену въехал.

— Ты чего кричишь, Артём? — отбивает, закрывая холодильник.