Дикая любовь - М. Джеймс

Это не то однозначное "нет", которого я боялась, но и не то, что я хотела услышать. Он выходит из комнаты, открывая дверь, и пересекая холл к главной спальне, а я следую за ним, немного отставая, стараясь держать свои эмоции под контролем.

— Мы могли бы устроить здесь еще один маленький уголок для чтения, — предлагаю я. Все, что угодно, лишь бы увести разговор от тем, от которых мне хочется плакать. — Зимой было бы так уютно, особенно с камином…

Комната огромная, с еще одним большим эркером, выходящим на задний двор, и маленьким балконом, ведущим на него. В комнате есть камин, чего у меня еще никогда не было в спальне, и мысль о том, чтобы уютно устроиться здесь в холодное время с книгой и теплым огнем, кажется просто райской. К спальне прилагается ванная комната с большой гидромассажной ванной и отдельной душевой кабиной, не уступающая ни одному номеру люкс, в котором мы останавливались. Я стараюсь не вспоминать, как мы с Левиным лежали в ванне в том последнем номере отеля в Рио.

Он долго молчит, глядя вдаль, отвернувшись от меня.

— Левин? — Спрашиваю я, наконец, нерешительным шепотом, и когда он поворачивается ко мне лицом, выражение его лица пронзает меня до глубины души.

Оно настолько противоречиво, что я не могу этого вынести. Я вижу все, с чем он борется, в тот краткий миг, когда ему удается смахнуть часть этого, и я понимаю, что он действительно этого хочет. То, что он стоит здесь со мной, представляя наше будущее в этом доме, делает его счастливым. И это также заставляет его чувствовать себя настолько виноватым, что это разрывает его на части.

Я знаю, что не должна идти к нему. Он не поцеловал меня ни разу, кроме как в щеку, с нашей брачной ночи. Но я не могу остановиться. Видя его таким, я разрываюсь на части, потому что, независимо от того, что думает он, Изабелла или кто-то еще, я действительно люблю его. Я знаю это до глубины души, с такой уверенностью, какой, наверное, никогда не испытывала ни к кому другому. Я люблю его, и мне невыносимо видеть его в такой боли, как было невыносимо видеть его в Рио, когда я выхаживала его.

Поэтому я преодолеваю расстояние между нами, и прежде чем он успевает остановить меня, я поднимаюсь на цыпочки и прижимаю руку к его щеке, а мои губы касаются его губ.

— Это наш дом, — тихо шепчу я ему в губы. — Это тот, который я хочу.

Это то, что мне нужно. Я имею в виду не только дом. Я имею в виду его, и нашу жизнь, и нашего ребенка, все, что у меня с ним есть, и я не уверена, понимает ли он это. Я чувствую, как он напрягается, когда я целую его, и готовлюсь к тому моменту, когда он оттолкнет меня, когда он скажет мне, что мы не можем этого сделать.

Я чувствую, как его пробирает дрожь, и знаю, что это значит. Я чувствовала это уже много раз, как он борется с собой, пытаясь не поддаться мне, не поддаться тому, чего хотим мы оба.

Но я хочу, чтобы он проиграл эту битву.

Когда его руки ложатся на мою талию, я понимаю, что он проигрывает, если уже не проиграл.

Его рот прижимается к моему, скользя по моим губам. Я чувствую, как он колеблется, пытаясь не целовать меня. Я почти слышу, как в его голове крутятся колесики, требующие, чтобы он отступил, придумывая все причины, по которым он не должен этого делать, и все причины, по которым он должен это сделать.

Пожалуйста, не останавливайся. Я скольжу руками по его груди, пальцы проникают в небольшую щель над верхней пуговицей, где он оставил две расстегнутыми. Я прижимаю кончики пальцев к его теплой коже и провожу языком по его нижней губе.

Он разрывает поцелуй, совсем чуть-чуть.

— Нам нужно посмотреть еще один дом…

— Вот он. — Я наклоняюсь, снова касаясь губами его губ. Я слишком боялась того, что он отвергнет меня, что я почувствую, как это будет больно. Слишком боялась, что не знаю, сколько времени, по его мнению, должно пройти, прежде чем мы снова ляжем вместе в постель. — Это наш дом.