Второй шанс на счастье - Вик Лазарева

— Она так же прекрасно играла на фортепиано. Ещё я помню, как ты пела вместе с ней.

— Тори, ты поёшь? — изумилась Лорейн.

— Это было давно. После смерти мамы папа меня просил петь русские песни. Но потом… — она отвернулась.

— Значит, сегодня у нас будет репетиция русского вечера, — решительно заявила Лорейн. — Я хочу, чтобы ты пела в посольстве. У тебя есть ноты?

— Нужно поискать, — нерешительно сказала Виктория.

— Тогда я жду тебя с нотами в гостиной, — сказала Лорейн, — а я пока дам несколько распоряжений по поводу сегодняшнего ужина. У нас сегодня гость, вы не забыли? — прощебетала графиня.

— Гость? — спросила Виктория.

— Да. Мистер Крофт. Ты забыла?

Виктория вздохнула, с улыбкой глядя на невестку, и пошла в свою комнату. Она открыла ящик комода, где лежали вещи матушки и стала их бережно перебирать. Здесь была папка с мамиными акварелями, тетради со стихами, ноты с русскими романсами, письма, которые мама писала Виктории, когда они с отцом были в отъезде. Открыв папку с акварелями, нарисованные маминой рукой, среди которых были портреты членов семьи. Она погладила пальцами портрет отца и с грустью окунулась в воспоминания. Перевернув лист, увидела и свой портрет в десятилетнем возрасте. На неё смотрела озорная девчушка в белом муслиновом платье с накрученными буклями, большими глазами, пухленькими розовыми губками и мелкими веснушками на носу. Виктория улыбнулась, она уже совсем забыла, как она выглядела в детстве. Видимо, в тот момент, когда матушка её запечатлела, она только вышла из комнаты, после того как её одели и причесали. Потому что, обычно к обеду её букли уже растрёпывались, ленты на волосах развязывались или вовсе терялись, а на белом платье были пятна от травы, речной глины и песка. Викторию поглотили тёплые воспоминания, и к горлу подступил предательский тугой ком. Глаза слегка заблестели, но она сдержалась и не расплакалась. Легкая нежная улыбка коснулась губ, когда она вспомнила, как мама пела русскую колыбельную. Закрыв папку с акварелями, девушка взяла ноты с русскими романсами, а остальное аккуратно сложила обратно и закрыла ящик. Собираясь выходить из комнаты, она остановилась у туалетного столика, где стояла в хрустальной вазе белая роза, присланная мистером Крофтом и, тронув её нежные лепестки кончиками пальцев, улыбнулась.

В гостиной Лорейн сначала проиграла несколько романсов Алябьева и Варламова.

— Вот эта музыка очень красивая, в ритме вальса, — сказала молодая графиня, перебирая клавиши тонкими пальчиками.

— Да, очень красивая. Это любимый мамин романс. Она часто его пела как колыбельную, — Виктория попыталась распеться. — Как же давно я не пела. Поиграй, а я вспомню слова, — сказала она и стала рядом с Лорейн, глядя в ноты.

Она спела «На заре ты её не буди…» первый раз неуверенно, немного сбиваясь. В гостиную вошёл Чарльз и, не отвлекая леди от пения и музицирования, сел на диван, закинув ногу на ногу.

— Давай ещё раз. Я готова, — улыбнулась Виктория подруге.

Она стала спиной к роялю и начала петь. Вспомнила как пела этот романс для папы, и звуки полились легко и непринуждённо. У Виктории был грудноймеццо-сопрано с приятным бархатным субтоном. Даже слуги в холле заслушались её пением.

Исполняя романс, Виктория краем глаза увидела, как в гостиную вошёл мистер Крофт. Он остановился в дверях и прислонился одним плечом к проёму, не отрывая глаз от поющей девушки.

Мужчина был удивлён и очарован пением, ему не хотелось вспугнуть этот момент. Лучи закатного солнца светили в окно за роялем и вокруг Виктории как будто сиял ареол. Он залюбовался тонкой фигурой в платье из тафты тёмно-медового цвета с гофрированными оборками кремового цвета. Её волосы были собраны в простую прическу так, что каштановые локоны рассыпались по спине и плечам, игривыми локонами.

Артур присел рядом с Чарльзом и тихо сказал:

— Не знал, что Виктория поёт.

Чарльз повернулся к другу, пожав его руку.