Игра в имитацию - Мила Гусева

— Самые ранние произведения первобытного искусства относятся к позднему палеолиту, — самозабвенно вещает парень с довольно дурацким именем. Ах да, это ведь было вчера. Сегодня он мистер Торп, преподаватель истории искусств в Гарвардском университете. Небрежным жестом откинув назад спадающие на лицо каштановые пряди, чертов профессор отворачивается к доске и принимается сосредоточенно выводить жирным чёрным маркером особенно важные фразы из откровенно скучноватой лекции. — Пожалуйста, пометьте у себя, что поздний палеолит — это временной промежуток от тридцати пяти до десяти тысяч лет до нашей эры. Этот вопрос обязательно войдёт в экзаменационную программу в конце семестра.

Уэнсдэй сидит с неестественно-прямой осанкой и лениво накручивает на палец смоляной локон, выбившийся из высокого хвоста — конспектировать такую элементарную информацию ей совсем не нужно. Она и без нудной лекции знает исторические эпохи наизусть. Но остальные студенты послушно склоняют головы над тетрадями, старательно записывая каждое слово преподавателя.

Oh merda, похоже, она учится с непроходимыми тупицами.

— Кто скажет мне, где были обнаружены первые рисунки времён палеолита? — Торп надевает крышечку на маркер и вальяжно усаживается на край стола, обводя студентов внимательным взглядом.

В аудитории воцаряется мёртвая тишина.

Только две девицы, сидящие на пару рядов ниже Аддамс, не перестают глуповато хихикать и перешёптываться — совершенно очевидно, их бестолковый диалог никоим образом не затрагивает тему лекции.

— Неужели совсем никто не знает? — с наигранным огорчением переспрашивает Ксавье, опуская глаза на собственные руки.

Его длинные пальцы лениво прокручивают крышку на толстом маркере — и в голове Уэнсдэй невольно всплывают дьявольски чувственные и абсолютно бесполезные воспоминания. Всего несколько часов назад эти пальцы — которые больше подошли бы талантливому музыканту или художнику, но никак не обычному преподавателю — властно сжимали её широко разведённые бёдра. Принимая душ сегодня утром, она обнаружила россыпь светло-лиловых синяков на коже.

Зрелище оказалось довольно… возбуждающим.

Oh merda.

Какого черта она об этом думает?

Уэнсдэй машинально моргает и сжимает руки в кулаки до побеления костяшек — заострённые уголки ногтей впиваются в ладони, и слабая вспышка мимолётной боли действует отрезвляюще. Непрошеные образы вчерашнего грехопадения мгновенно отступают.

— Профессор Торп, — одна из хихикающих девиц вскидывает руку и поднимается на ноги, одёргивая вызывающе короткую джинсовую юбку. — Извините, но мы не знали, что к первой лекции нужно было подготовиться.

— Видите ли, мисс… — зелёные глаза Ксавье пристально прищуриваются.

— Эванс. Лилиан Эванс, — девушка снова поправляет юбку и распущенные чёрные кудри, словно пытаясь привлечь побольше внимания к собственной персоне. Её скудоумная подружка снова хихикает как умственно отсталая. — Можно просто Лили.

— Мисс Эванс, готовиться нужно абсолютно всегда, — назидательно сообщает Торп, проигнорировав неприкрытое кокетство. — Попрошу вас всех принять эту информацию к сведению. Что ж, раз никто не знает…

— В пещере Альтамира, — резко выпаливает Уэнсдэй, с вызовом вздёрнув подбородок. Она вовсе не планировала привлекать к себе внимание, но уподобляться кучке безмозглых идиотов оказалось непосильной задачей.

— Тот, кто хочет ответить, должен… — Торп на долю секунды умолкает, столкнувшись с ней глазами. Аддамс спокойно выдерживает прямой зрительный контакт, пока он ровным тоном договаривает остаток фразы. — Поднять руку и встать.

Надо отдать должное его самообладанию — если неожиданная встреча со вчерашней случайной пассией и выбила его из колеи, то Ксавье этого ничем не показал. На его лице с чёткими выразительными чертами не дрогнул ни один мускул. Неплохо. Очень даже.