Не сахарные - Аделина Роуз

Поначалу наша ссора со Златой выглядела как просто не общение друг с другом. И как то так плавно переросло в избегание. Но уже не с моей стороны. Родители не верили, что две девочки, которые росли с самого детства, могли что-то не поделить или же кого-то. Это было бы разумное объяснение. Только вот причина непонятно в чем именно кроется. Насколько помню при последнем нашем полноценном ругательстве, мы упоминали все!

— Там стих задали выучить на три страницы! И еще два параграфа учить на субботу! — пытаюсь выкрутиться я, придумывая на ходу.

— Ничего. Можешь начать сегодня.

— Я не успею и получу двойку! А еще если контрольную даст! То целых две!

— Уверена они затеряются среди твоих, — смеется мама и я замечаю усмешку на лице Макара. Смешно им!

— Это точно! — поддакивает брат. — Кстати, учимся, нет ничего, а тебя уже выгнали с урока?

Нет и что за брат после этого? Делаю ставки, что это Екатерина Геннадиевна настучала вчера на меня! И почему она сразу к брату побежала жаловаться?! А этот хорош! Зачем это при маме говорить? Я бы и сама справилась.

— Как выгнали? — переживательно переспрашивает мама.

— Да, ничего не выгнали, — махаю я рукой. — Просто небольшое недопонимание. Я сегодня все решу.

— И по какому предмету? Если это химия, то я не пойду больше упрашивать поставить тройку в четверти.

— Да нет, мам. Не переживай, — отмахиваюсь я.

— И как тут не переживать. Эль, пообещай, что исправишь, — а после оборачивается на Макара. — А ты откуда знаешь? — спрашивает она у сидящего рядом со мной.

— Эм… Я в «дневнике ру» замечание видел, — придумывает на ходу он.

— А что так можно? — удивляется мама. — Ну-ка установите мне его тоже! Я тоже хочу знать, как ты учишься! А то ты еще та скрытница, — указывает она на меня.

— Да он тебе не нужен, мам! Там у меня все хорошо!

— Знаю я твоё хорошо! Макар, скачай, — твердо договаривает родительница. Меня официально ждет провал!

— Хорошо, — лишь бормочет он. Предатель! Теперь его по-другому не назовешь! И если там действительно были в дальнейшем хорошие оценки, то я бы не переживала. Но я же себя знаю. Я и хорошие оценки две несовместимые вещи.

— Чего ты молчишь то? — в лифте спрашивает Макар у меня. — Обиделась что ли?

Он еще и спрашивает? Я ничего не отвечаю и даже не смотрю в его сторону. Рассматриваю ярко коричневую дверь от лифта.

— Да понял что обиделась. Я не хотел тебя выдавать.

— Это не повод говорить! — несмотря на него произношу. — Мог что-нибудь другое придумать.

— Я же не специально, — еще раз повторяет он. — Может, учиться хоть начнешь. А то в голове ничего!

— Это у кого ничего? — злюсь я. — Все у меня хорошо!

— Да, слышал, как ты списывала! Хотя бы научилась это делать!

— То есть я тупая?!

— Заметь, я этого не говорил, — улыбается Макар, и лифт останавливает на первом этаже. Двери открываются.

— Да иди ты! — выхожу из лифта первая и двигаюсь к выходу. — Если я захочу, то прямо сейчас отличницей могу стать!

— Серьезно? — удивляется он. Еще и не верит мне!

— Не веришь?! Спорим? — останавливаюсь я перед ним и протягиваю ему руку.

— А давай. Только если ты не станешь отличницей, то…

Макар смотрит на стену, на котором теперь нарисован новый граффити. Кот Матроскин из «Трое их Простоквашино[3]». Он сидит на лавочке и играет на гитаре. Между прочим, мой любимый мультик! Я сразу отворачиваюсь и смотрю на брата, не в силах долго его рассматривать.

— Я выкидываю все свои рисунки из дома, — предлагаю я. — А ты, если проиграешь, рассказываешь, что работаешь в школе.

— Договорились, — пожимает он в ответ мою руку. — Только я уверен в своей победе!

— И я в своей!