Неотразимый - Лили Валентэ

— У него не будет шанса стать отцом, если ты похитишь нашего малыша, — говорю я. — Он никогда не узнает о малыше и не простит тебя за это. Если ты решишься на это, то вызовешь в Джейке лишь ярость и негодование.

— Ты ничего не знаешь о том, что было между мной и Джейком. Я должна была стать матерью, и теперь стану ей, — ее тон становится жестче, челюсть сжимается так, что клянусь, я слышу скрежет ее зубов. — Я вернусь через пару минут. Тогда сможешь почистить зубы и умыться до того, как мы уйдем. А если будешь хорошо вести себя в машине, то сможешь съесть крекеры с содовой, когда мы выйдем на шоссе.

— Прошу, Кери, — умоляю я, когда она собирается уйти. — Не делай этого, прошу!

Но она не останавливается. Быстро пересекает комнату, не оглядываясь, и пинком закрывает за собой дверь.

Я дожидаюсь, пока она удаляется по коридору, а затем начинаю отчаянно выкручивать запястья. Дергаю веревку, но узлы крепкие, как и планки стула, за которые они крепятся. Стул тоже крепкий, но и я не сдаюсь так легко.

Встаю, держа стул позади меня, мысли хаотичны от надежды.

— Ты не так умна, как считаешь, Кери.

Я поднимаюсь и начинаю двигаться. Сейчас мне необходимо убраться отсюда к чертовой матери.

Секунду я смотрю на дверь, но не могу вспомнить, видела ли там еще одну лестницу или лифт, и мне не хочется столкнуться с Кери по пути. Лучше использовать пожарную лестницу.

Ковыляю через комнату к окну, ножки стула бьют по моим щиколоткам. Уверена, что завтра у меня будут синяки, но прямо сейчас я не хочу об этом думать. Адреналин зашкаливает так, что на доли секунды во мне просыпается уверенность, что я смогу открыть окно кончиками пальцев.

Я поворачиваюсь, нащупываю ручку у себя за спиной и дергаю — раз, другой, третий — но она не поддается, и створка остается плотно закрытой.

Пол под ногами начинает вибрировать, и спустя мгновение звук приближающегося поезда наполняет воздух. Я оборачиваюсь, просчитывая, сколько минут отсутствует Кери. Не более двух или трех, но этого достаточно, чтобы она оказалась за пределами слышимости. Надеюсь, грохот поезда поможет скрыть звук бьющегося стекла.

Жду, пока гул не превратится в глухой рев, а затем с силой разворачиваюсь, направляя стул в сторону окна. Стекло вибрирует, столкнувшись с деревом, я, спотыкаясь, отстраняюсь левее, но спустя секунду возвращаюсь на позицию. Снова и снова замахиваюсь стулом и бью в стекло, пока плечи не начинают ныть от боли. Наконец, с седьмой попытки стекло трескается. А на восьмой разбивается.

Я с облегчением всхлипываю, быстро осматриваю отверстие. Сверху свисает пара осколков стекла, но места достаточно, чтобы я смогла пролезть.

Волоча за собой стул, неуклюже забираюсь на карниз и выхожу на пожарную лестницу, волосы развеваются вокруг головы, когда я двигаюсь навстречу ветру, дующему с реки. Одного взгляда вниз достаточно, чтобы у меня скрутило живот и поднялась тошнота.

Святое дерьмо. Пять этажей. Выше, чем я думала, а пожарная лестница старая, хлипкая и еле держится на крошащемся камне. Вход на лестницу этажом ниже слишком узкий. Такой узкий, что пока я привязана к стулу, то не смогу пролезть.

— Тогда избавься от стула, Шэйн. Ты сможешь, — бормочу я, отказываясь поддаваться отчаянию.

Я зашла так далеко, черт возьми. Я должна спуститься вниз, подальше от этого места и этой безумной женщины. У нас с малышом все будет хорошо, у меня будет шанс сказать Джейку, что я люблю его. Люблю, и в миг, когда я думала, что умру, воспоминания о нем были самыми прекрасными и настоящими.

Я снова поворачиваюсь к окну, высматривая кусок разбитого стекла, который выглядит так, словно его можно достать даже со связанными руками. Подтаскиваю стул ближе к окну, присаживаюсь, отодвигаюсь назад до тех пор, пока не чувствую, как осколок ударяется об узлы. С шумом выдыхаю, когда он попадает в нужное место.