Каждый может любить - Валентина Колесникова

Я уже давно для себя решила, что не хочу никаких “семейных” родов. Еще в самом начале своей беременности, когда я думала, что Дима вернется, что все это окажется страшным сном, я не хотела, чтобы кто-то был рядом. Многие говорили, что после подобного зрелища у мужчин отпадает всякое желание иметь близость со своей женой, что во время родов роженицу может разорвать, возникнут осложнения и прочее. Не хочу, чтобы меня видели в таком виде, да еще и сам Саша… Он же меня вообще голой не видел, а тут сразу… со всех сторон, да и при таком действии. Возможно, я не права, но я безумно стесняюсь и очень сильно боюсь. Эти два чувства неотрывно преследуют меня уже больше месяца, но хуже всего страх перед родами. Да, рожали как-то раньше и без супер медицины, но многие, кто говорит эту фразу, забывает, что в стародавние времена многие женщины умирали во время родов, многих детей не могли спасти, и было множество осложнений, а так да… рожали, конечно, сами…

— Очень вкусно, — голос Саши вывел меня из состояния задумчивости, — спасибо, Даш.

— Правда? — Я скептически отнеслась к похвале, — ты же всегда кушаешь в ресторанах, причем в очень дорогих и знаменитых…

— Поверь, такое блюдо, как домашние пельмени, ни с чем не сравнится. То же самое можно отнести и к мясу, приготовленному руками любимой женщины, так что готовишь ты очень вкусно, Даша.

Я замерла, ощущая, как подкосились ноги, а Саша в этот момент пристально наблюдал за моей реакцией. Побледнел немного, видно, что боялся. Ждал ответа, каких-то действий с моей стороны, я же уставилась на него, боясь услышать фразу вроде “пошутил” или “забудь то, что услышала”.

Мне стало сложно говорить, все слова застряли в горле, а в голове творилась самая настоящая война из мыслей и возможных фраз. Вместо слов я просто подошла к Саше близко и поцеловала его в губы, крепко обнимая за плечи:

— Я тебя тоже люблю… — как же сложно говорить эти слова… Как сложно начать фразу, но еще труднее ее закончить. Словно обнажаешь душу, раскрываешь все карты, даешь человеку нож, собственноручно вкладывая лезвие в раскрытую ладонь, и теперь от его решения зависит очень многое. В том числе и твое состояние души. — сильно люблю…

По щекам предательски потекли слезы, но Саша прижал меня к себе еще сильнее. Я ощущала его потрясающий запах, уткнулась носом в шею, вдыхая медовый аромат и сама не поняла, как стала нежно целовать его, поднимаясь все выше.

Он улыбался, закрыл глаза, наслаждаясь моментом, потом ответил на поцелуй, нежно прикоснувшись к моему подбородку кончиками пальцев и заставляя меня слегка поднять лицо. Губы мягкие, бархатные и влажные. Сам поцелуй долгий, наполненный нежностью и теплом объятий.

— Я соберу тебе кроватку, — когда я отстранилась, Саша вновь вернулся к детской теме.

— Ты?

— Я, а что не так? — он словно обиделся, но у меня были причины для подобного вопроса и как мне кажется, они вполне логичны.

— Ну, просто обычно богатые обеспеченные люди нанимают работников для таких дел, и никак не занимаются ими самостоятельно. Но мне не передать словами, как сильно я буду рада, если ты сам соберешь детскую кроватку.

— Я не всегда был богатым, — заметил Преображенский, — к тому же, если у меня не получится с первого раза, я всегда смогу позвонить моему сошедшему с ума брату. Он на фоне беременности Маши совсем рехнулся…

— А что с ним? — я просто не представляю, что могло произойти с Виктором.